Вдвоем с мужем, объездили полмира, ели в лучших ресторанах мира и смотрели на самые интересные достопримечательности.
Нашу счастливую жизнь оборвал мой диагноз. В какой-то момент стала чувствовать постоянную головную боль, чуть позже добавилась тошнота. Даже тогда, когда получила направление к онкологу, у меня не было никакого предчувствия. И только когда сообщили, что это действительно онкология, опухоль уже не операбельна, на меня обрушился весь ужас положения. Доктор, который видит такие диагнозы каждый день, и не пытался как-то смягчить информацию, привычно сообщил о том, что жить мне осталось три-четыре месяца и с этим ничего поделать нельзя. Конечно, за границей есть клиники, которые за большие деньги смогут помочь, но они в состоянии только продлить агонию — излечиться невозможно. Слёзы катились не переставая.
Немного успокоившись, решила позвонить мужу. Прямо сейчас мне очень была нужна его поддержка.
Ответил он быстро, но я подумала и решила, что такие новости нельзя говорить по телефону. Поэтому просто спросила, как дела, чем занимается? Уже попрощавшись и собираясь нажать кнопку отбоя, услышала женский голос:
— Котик, это была твоя старая мымра? Когда она сегодня придёт домой? Ты наконец скажешь ей, что у нас скоро будет ребенок?
Сашка что-то ей отвечал, и то, что я слышала, говорило о том, что это не какая-то левая девица, — он мне изменяет. Видимо, когда он закончил разговор со мной, плохо нажал кнопку отбоя, поэтому телефон продолжал работать дальше. День стремительно продолжал становиться все хуже. От такого предательства у меня потемнело в глазах.
Задыхаясь от боли и боясь остаться одна, поехала к Юле. Когда она меня увидела, то испугалась. Я сильно похудела, черты лица заострились, а под глазами нарисовались черные тени. Выгнала всех из кабинета, усадила меня на стул и начала расспрашивать. Я и рассказала — и про диагноз, и про измену. Юлька бушевала. А я тихонько сидела в углу кабинета и понимала, что ей тоже нужно осознать и принять эту информацию. Отрицание, гнев, торг принятие.
Она присела на стул, напротив меня и сквозь слёзы спросила:
— Точно ничего не может помочь?
К сожалению, в моём случае помочь было нельзя.
Юля сделала несколько звонков знакомым и выяснила, что Саша уже полгода не работает. Его выгнали за мошенничество, и теперь он не может найти другую работу. Все это время, он живет на мои средства, отдав свои накопления в счёт возмещения убытков. Иначе последствия для него были бы намного хуже, а так — выгнали с «волчьим» билетом.
Интрижку он завел на работе, а любовница неожиданно забеременела и решила оставить ребенка, чтобы поживиться за Сашин счет.
Мы просидели допоздна, составляя план действий. Я хотела лишить Сашу всего. Чтобы после моей смерти он остался нищим, всё своё имущество я завещала Юльке, причём документы оформили так, что всё становится её уже сейчас. Мою фирму было решено продать, а деньги отдать в детский онкоцентр. Сильно сожалела о том, что увидеть выражение лица Саши, когда он все узнает, не смогу.
Возвращаться домой не хотела, поэтому сообщила мужу о срочной командировке. Купила путёвку в санаторий в ближнем пригороде и уехала туда.
Юлька занималась моими делами, а заодно провела расследование по поводу измены Саши. Оказалось, это была не первая матрёшка, с которой он спал. Моя подруга пребывала в бешенстве и грозила оторвать этому гаду всё что выступает, но я же переступила через это. Я просто жила, просто гуляла. Смогла отпустить эту ситуацию и, мысленно, даже принять.
Через неделю все документы были подготовлены, а мне нужно было вернуться в город чтобы поставить подпись на бумагах.
После того, как с делами было покончено, отправилась в своё любимое кафе. Теперь сидела и наслаждалась теплом, уютом, едой. Не хотелось идти в этот осенний, тёмный, холодный, сырой вечер.
Долго оттягивала момент, когда нужно встать, и выйти на улицу. Как перед прыжком в холодную воду.
Стояла на светофоре, дожидаясь зелёный свет и вдруг почувствовала толчок в спину. А дальше уже ничего нельзя было сделать — полетела на дорогу под колёса мчавшегося автомобиля. Я не успевала увернуться — водитель не успевал затормозить. Может, для меня это и лучший выход, чтоб не испытывать медленное угасание и кошмарные боли, которые неизбежно ждали в конце жизни. Удар — темнота. Ни боли, ни страха, ничего.
Глава 3
— Кира! Кира?! Ты как? — прервала мои воспоминания давешняя женщина, тревожно осматривая, — зову тебя, а ты не реагируешь.