— Можешь подняться, — наконец сказала она. Я слышала, что, когда отец впервые встретился с ней, она так не хотела принимать его предложения, что заставила ждать приема несколько часов, а потом вынудила простоять на коленях пятнадцать минут. Могу представить, как понравилось это гордому отцу. Однако ради осуществления собственных планов он снес бы многое. Как бы мне хотелось оставаться от них в стороне!
— Сядь рядом, — велела королева Маргарита. — Хочу поговорить с тобой.
Я молча повиновалась.
— Отец сказал тебе об ожидающей тебя великой чести.
— Сказал, что я должна выйти замуж, Ваше Величество.
— За принца Уэльского. Вскоре ты будешь ему представлена. Твой отец и я согласились на этот брак. Тебе очень повезло. Надеюсь, мы вскоре вернемся в Англию, по праву принадлежащую нам. До тех пор ты останешься в невестах. Я сказала твоему отцу, что, пока король Генрих не вернется на престол, никакой свадьбы не будет.
Лучшей вести я и желать не могла. У меня возникла пылкая надежда, что произойдет это не скоро. Корону Эдуард легко не уступит. Ричард окажет ему поддержку. Даже при всем отцовском могуществе отнять престол у Эдуарда будет трудной задачей. А до ее завершения об этом отвратительном браке не может быть и речи!
Королева Маргарита властно хлопнула в ладоши.
— Передай принцу, я хочу его видеть, — сказала она торопливо вошедшей женщине.
Мое сердце часто заколотилось. Маргарите я неприятна. Ей ненавистен этот брак. Она согласилась на него, скрепя сердце, мой отец потребовал от нее эту цену за то, что вернет ее мужу престол. Ради осуществления своей самой заветной мечты стоило подавить неприязнь к роду Уориков. А отец хотел отомстить Эдуарду, хотел возвести на престол свою марионетку. Только как он поладит с подобной женщиной? И, разумеется, желал видеть на троне свою дочь, поэтому мне предстоит служить исполнению его желаний. Я должна выйти за принца, которого в глаза не видела. Должна родить наследников престола, чтобы отец был удовлетворен, чтобы в жилах будущих английских королей текла кровь Уорика.
Никогда я не чувствовала себя такой униженной. Просто пешкой, служащей его честолюбивым устремлениям. Разменной монетой в корыстной сделке.
Передо мной стоял мой жених. Молодой человек среднего роста, довольно симпатичный, с хилым подбородком и вялыми губами. Разглядывал меня он с каким-то блеском в глазах. Мне это не понравилось.
Внезапно я осознала, что сравниваю его с Ричардом, и поняла, что до сей минуты надеялась на возможность нашего брака. Королевский брат и дочь Уорика. Да, этот брак был возможен. Ведь Изабелла напоминала, что я одна из богатейших наследниц в стране.
Стоящий передо мной человек внушал мне страх. Я попыталась вспомнить, что слышала про него, и не смогла. О нем почти никто не говорил, все считали, что его мать навсегда покинула нашу страну. Эдуард Йоркский, по всей видимости, прочно сидел на троне, у него имелись наследники — с какой стати людям было интересоваться сыном Генриха Шестого?
— Это леди Анна Невилл, — сказала королева Маргарита. — Леди Анна, принц Уэльский.
Принц пожал мне руку, и у меня мелькнула мысль — понимает ли он, что я вся сжалась от страха? Возможно, понимал, так как на губах его появилась легкая улыбка.
Мне хотелось закричать: «Я не могу выйти за тебя! Не выйду!» В его улыбке появилась легкая насмешливость, даже жестокость. Я поняла, что напрасно выказала свой испуг.
Анжер — красивый город, стоящий на левом берегу Мена перед его впадением в Луару, но для меня он всегда будет одним из тех мест, которые очень хочется забыть.
Мать старалась успокоить меня уверениями, что помолвка — еще не брак. Королева Маргарита настаивала, чтобы брачная церемония состоялась, лишь когда ее муж утвердится на английском троне. Я постоянно напоминала себе об этом. С другой стороны, обручение было неизбежным и в каком-то смысле равносильным браку.
Мощный, окруженный рвом замок с семнадцатью башнями казался мне тюрьмой. Как часто в те мрачные дни я вспоминала о Миддлхеме! Оказаться бы там... снова маленькой... познакомиться с Ричардом... завязать дружбу, которая, насколько это зависит от меня, продлится до конца жизни!
Но что проку было вспоминать Миддлхем? Я находилась в Анжере, была жертвенным ягненком, отданным на заклание ради честолюбивых устремлений отца.
И вот я предстала перед алтарем. Всем присутствующим пришлось поклясться на реликвии Истинного Креста в вечной верности Генриху Шестому. Затем началась церемония помолвки, и по ходу ее я все время думала: «Мне уже никогда не знать счастья».