Уф-ф-ф! Она приподнялась на локтях, не чувствуя боли от ссадин и в ужасе посмотрела в ту сторону, где стоял ротвейлер.
Пусто. Ледяной страх сковывал движения. Не обращая внимания на треск рвущихся колгот и грязные лужи, Ксандра продолжала лихорадочно оглядываться – собаки нигде не было.
Тело вдруг стало ватным, и Сашка обессилено прислонилась к металлическому контейнеру. Мусорка. Отличное завершение чудного дня – она на помойке.
Нервный смех рвался наружу, и Ксандра дала себе волю. Вслед за гомерическим хохотом ее накрыл приступ истеричного плача. В конце концов, успокоившись и содрогаясь лишь от судорожных всхлипываний, она принялась шарить по мокрому асфальту в поисках сумочки. Не хватало только потерять рабочие ключи.
Неуклюже передвигаясь на четвереньках, она доползла до какого-то тюка и, опершись на него одной рукой, пошарила второй по асфальту с обратной стороны. Что-то было не так.
Ксандра, прищурившись, всмотрелась в очертания свертка, а в следующий миг горло сдавил беззвучный крик. Перед ней в какой-то нелепой позе лежал блондинчик.На мертвом лице застыл стеклянный бессмысленный взгляд.
«Нужно было сделать ему кофе», – мелькнула в головенелепая мысль.
Затем все погрузилось во тьму.
Глава 3
– Кса-а-андра-а-а… – Шелестящий шепот доносился до ее слуха, словно издалека, будоражил, обволакивая сознание серой дымкой. – Кса-а-андра-а-а…
Она попыталась приподняться – тело не слушалось. Что-то тянуло ее назад, туда, откуда она так тщетно пыталась выбраться. Сопротивляться не было сил. Но на этот раз она не погрузилась в безликую тьму, а оказалась в густом тумане. Она попыталась крикнуть, чтобы разорвать эту мерзкую мглу, но лишь беззвучно открывала рот.
Из мрака вышел человек. На нем был одет черный смокинг. Длинные атласные лацканы усиливали блеск маленьких, словно у ворона, черных глаз.
Эти глаза – где она могла их видеть? Ах, да. Ротвейлер. Это его глаза. Но почему он в смокинге? Или нет, не ротвейлер. Да это ведь старик из кофейни. Вот и бабочка на белой манишке точь-в-точь – алая, словно кровь. Что ему нужно? Зачем он снова пришел? Это он, это все он – из-за него красавчик не смог выпить кофе!
Старик расхохотался. Серый туман тут же поглотил этот зловещий неестественный смех. Ксандра почувствовала, как липкий ужас проникает ей под кожу. Хотелось бежать, подальше, куда угодно, лишь бы не видеть этого мерзкого старикана – ноги не слушались. Они словно вросли в землю.
Мрачный мир туманов… Бежать, бежать… Чертов старикашка… Ротвейлер… Сумбурные обрывочные мысли сменяли друг друга, словно узоры колейдоскопа.
– Отдай мне дух Лилит, – шелестел старик. – Дух… Ли-лит…
Прочь! Мерзкая тварь, прочь! Ксандра зажмурилась.
Когда открыла глаза – старика не было. Она стала задыхаться: туман превратился в густой едкий дым, который проникал в легкие. Во рту стоял привкус гари. В груди, словно отбойный молоток тяжело бухало сердце.
Она стремглав припустила сквозь этот дым куда-то вниз, спотыкаясь и больно сбивая босые ноги об острые валуны. Там, у подножия горы полыхал ее дом. Перед глазами мелькали какие-то обрывочные кадры: яркие вспышки маячков на пожарных машинах, спасатели, разматывающие длинный, похожий на гигантскую гусеницу шланг, мощные струи воды, словно сверкающие катаны, пронзающие гигантское чрево огненного чудовища. Ксандра закричала, утопая в собственном крике.
От огня отделился столб пламени, трансформировавшись в высокую фигуру мужчины. На бронзовой коже обнаженного тела чарующе танцевали блики пожара. Сердце сладостно заныло: «Он пришел, он спасет тебя». Но почему она боится?
Разум кричал: «Беги, дура, беги! Это твое проклятье!» Но душа рвалась к нему и пела, подстраиваясь под ритм глухих ударов взволнованного сердца.
Тяжелый властный взгляд мужчины подчинял себе ее волю, превращал в послушную марионетку. «Я сделаю для тебя все, моя боль, моя жизнь», – Ксандра протянула к нему дрожащую руку и коснулась блестящей бронзовой кожи. По телу пошла дрожь.
Мужчина подхватил ее и понес прочь от бушующего пламени. Пожар разгорался. Ксандра прильнула к широкой груди и глубоко вдохнула. Этот божественный аромат его тела смешанный с древесными нотками сандала и пачули – он сводил ее с ума. В груди заныло.
В следующее мгновение серое, наполненное дымом и гарью пространство поплыло, будто краски на холсте художника, и они оказались в лесу. Посреди поляны стояла широкая кровать. Шелковые простыни на ее поверхности сверкали ослепительной белизной. Все пространство вокруг было залито серебристым лунным светом.