Узнав о моем горе, прикатила Лялька.
— Надо же! — голосила она. — Надо же, чтобы такое случилось именно тогда, когда ты сторожила мою дачу!
Это совпадение ее возмущало больше всего.
— Тебе тоже нужна охрана!
Я нахмурилась, вспомнив мускулистого парня, прибывшего мне на смену сторожить ее домик. Вряд ли мне подошло бы что-нибудь подобное. А Лялька тем временем продолжала:
— Не смотри на меня басом! Тебе нужна собака! Едем!
И через двадцать минут мы уже кружили по Калининскому рынку, рассматривая щенков. То есть это я рассматривала щенков, а Лялька пристально разглядывала продавцов.
— Какая прелесть, — говорила я каждому песику, дремавшему в картонной коробке.
— Плохие гены, — как чревовещатель, не открывая рта, задушенно сообщала Лялька. — Хозяйка — стерва, как пить дать.
— Но ведь это же доберман-пинчер — моя мечта, — пыталась я сопротивляться время от времени.
Но Лялька силой тянула меня дальше, пока не заметила симпатичного мужчину в очках и в галстуке, стоящего на отшибе. Под полой пиджака у него дрожал щенок. Мужчина имел вид малооплачиваемого инженера и явно чувствовал себя на рынке не в своей тарелке. Лялька тряхнула кудрями и поволокла меня прямо к нему.
— Пинчер? — спросила она, распахнув свои небесные глаза.
— Да, да! — краснея, закивал мужчина.
— Сколько? — спросила Лялька и приготовилась падать в обморок.
— Сто, — осторожно не то сказал, не то спросил он.
— Долларов? — Глаза у Ляльки полезли из орбит, а губы задрожали, словно она собиралась заплакать.
— Что вы, что вы — рублей, — тут же передумал он.
— Ах, рублей. — И, обворожительно улыбнувшись, Лялька протянула купюру ему, а щенка — мне.
— Держи, это подарок от меня — сторож.
Будущий сторож свободно умещался на ладони.
— Что-то уж очень он маленький, — насторожилась я.
— Ничего, он просто совсем грудной. Мои дети в детстве тоже маленькие были. Может быть, даже слепой еще? — Она наклонилась к щенку, но тот смотрел на нее веселыми бусинками черных глаз. — Такую серьезную собаку лучше воспитывать с самого малолетства. Как назовешь?
— Дракон Вождь Чингачгуков, — ляпнула я первое, что пришло в голову.
— Здорово! — сказала Лялька, и я расправила плечи: игра слов — моя стихия. Даже если слова дурацкие…
Время шло, и Дракон рос. Однако уже через полгода стало ясно, что вырастет он, даст Бог, только до размеров средней кошки. Потому что оказался он пинчером карликовым. Но, несмотря на свой рост, нрав Дракон имел не карликовый — свирепый, и бросался на каждого приближающегося ко мне человека с таким видом, словно вот-вот разорвет в клочья.
Но сейчас Дракон, подбежав к двери, перестал лаять, радостно заскулил и завертелся волчком. Ясное дело — Лялька пожаловала. К ней он относился как к крестной. Я открыла дверь, и через порог действительно переступила грустная Лялька. Она тут же подхватила Вождя Чингачгуков на руки и уткнулась в него лицом. Вождь замер и зажмурился от счастья. А Лялька кусала губы и пронзительно поглядывала на меня. Это означало, что явилась она не просто так, а с просьбой. У меня внутри все похолодело. Каждая Лялькина просьба переворачивала в итоге мою жизнь с ног на голову. Взять того же Дракона, к примеру.
— Что стряслось? — спросила я, поглядывая на включенный компьютер и всем своим видом показывая, что именно теперь востребована издательством, как никогда.
— Ал, все так плохо, — сказала Лялька и капнула на пол заготовленной за дверью слезой.
— В какой области? — поинтересовалась я.
— Муж!
Священное слово пронзило пространство комнаты, и мы на некоторое время замерли, давая ему возможность угнездиться где-нибудь под потолком.
— Что с ним?
— Он меня совсем не любит!
— Давно? — спросила я скептически.
Ляля что-то подсчитала в уме:
— Неделю.
— А что случилось?
— Выставка у меня случилась, — покосилась на меня Ляля. — Ал, как ты не понимаешь? Он меня совсем не любит, потому что у меня не хватает на это времени, — пояснила она немного раздраженно.
— Не любит в смысле?..
— Ага.
— Ага! — сказала я. — А в выходные?
— В выходные — дети дома. Я уже забыла, когда они засыпали раньше нас. Никакого уединения. А так хочется любви… — На последней ноте голос ее залился нежной трелью и упорхнул в другую октаву.
Думаю, Ляльке хотелось не только любви, но еще и маслица подлить в поскрипывающие время от времени колеса супружеской колесницы, которая, ко всему прочему, тащила и финансовое благополучие ее фирмы. Но мне все равно стало ее жалко.