— Не то, — изрек он, когда я замолчала. — Дальше.
— А дальше Клим.
— Клим твой не из той оперы.
— А из той — всё, — вздохнула я.
Нож замер в его руке:
— Уж не хочешь ли ты сказать, что в последние пять лет не вступала…
— Хочу! — прикрикнула я на него, нервно подсчитывая, сколько же лет прошло с тех пор, когда мой последний товарищ пел не «Вологду» у метро, а «Гоп-стоп» у меня дома.
— Это интересно, — обронил Федор, но тут же спохватился и нарочито серьезно спросил: — А этой женщиной могла бы быть Света?
— Веркина сестра? Нет. Зачем ей?
— Мало ли. Может быть, Верка положила глаз на твою квартиру, например. Решила сестру пристроить в Питере.
— Она бы со мной так не поступила…
Федор закончил крошить картошку, подлил масла и поставил сковороду на огонь.
— Ты знаешь, за время своей практики я столько раз слышал эту фразу! Каждый, кого обвели вокруг пальца, долго не может поверить в коварство замыслов своих ближних. А самые коварные замыслы обычно плетут именно люди из ближайшего окружения: родственники, супруги, с которыми прожили двадцать лет, ближайшие друзья. А махинации с квартирами сейчас вообще стоят на первом месте. Директор описал мне женщину, которая к нему приходила: высокая блондинка с короткой стрижкой и со зловещим блеском в глазах. Никого не напоминает тебе?
— Нет.
— А твою захватчицу?
— Ну она, высокая…
— Вот…
— Но волосы у нее темно-каштановые и длинные.
— Может быть, парик?..
В этот момент раздался телефонный звонок.
— Это твой Клим заступил на вахту, — сказал Федор.
— Я не буду брать трубку.
— Нет, — Федор покачал головой, — ты ответишь. Извинишься за то, что не позвонила, и договоришься встретиться с ним завтра днем.
— Зачем?!
— Потом скажу, — Федор подталкивал меня к телефону. — Давай, я рядом, не бойся.
— Алло! — сняла я трубку.
— Сима! — ревел Клим голосом раненого дикого зверя. — Что происходит?
Федор сжал мой локоть, и я, стараясь говорить как можно спокойнее, но все равно заикаясь на каждом слове, ответила:
— Извини-ни, К-клим. Так получилось-ось. Работы было очень много. Давай-ай завтра д-днем встретимся.
— Давай, — быстро сказал он. — А почему ты снова там? Где твой брат?
— Он в к-командировке. Я пока здесь по-поживу.
— Хорошо, — вздохнул Клим с облегчением.
— А к-как ты узнал его телефон? — спросила я.
— Завтра расскажу, — отмахнулся он. — Давай встретимся у меня.
— У тебя на работе?
— Дома.
— Д-д-дома? — переспросила я, и Федор, догадавшись, о чем идет речь, отчаянно замотал головой. — Давай лучше у метро, — предложила я, — у Грибоедова.
— Все, договорились. Если не приедешь, найду тебя. Мне уже стало мерещиться, что кто-то тебя похитил и держит заложницей.
— Нет, завтра буду.
17
Из кухни вкусно пахло, и мы наперегонки побежали туда, подгоняемые мыслью, что наш ужин, брошенный на произвол судьбы, сейчас сгорит.
— Итак, Серафима, насколько я понял, ты совершенно равнодушна к своему жениху?
— Да. — Я тихо злилась, что он называет Клима моим женихом и в душе, наверно, посмеивается над моими любовными историями.
Но обжигающая картошка с хрустящей корочкой не настраивала гневаться, а располагала, наоборот, к самой мирной беседе.
— Значит, завтра будь понастойчивее. Во-первых, умри, но узнай, откуда у него мои координаты. А потом, когда он ответит тебе на этот вопрос, объясни ему наконец, что совсем не собираешься за него замуж. Скажи ему это определенно, чтобы у него не оставалось никаких сомнений.
— Это необходимо? — сморщившись, спросила я.
— Разумеется. Он мне уже надоел своими звонками. Отелло чертов! А вечером мы съездим к тебе домой. Хочу посмотреть на твою Светлану.
— Я несколько раз звонила туда — никто не берет трубку. Похоже, она сгинула.
— Или не хочет подходить к телефону.
Этим наш разговор о «грустном» ограничился, и мы стали весело жевать картошку, вспоминая сегодняшних клиентов.
— Ладно, — сказал Федор после ужина, — сегодня нужно выспаться. Завтра нас ждут серьезные дела. Пока! — и скрылся в своей комнате.
«И это все?» — раздосадованно думала я, оставшись одна. Значит, вчерашняя фантастическая ночь с таинственными мелодиями, значительными шорохами и лунными волнами больше не повторится? Выходит, она ничего не предвещала? Плечи мои опустились, а лицо приняло, наверно, самое унылое выражение. Вдруг дверь комнаты быстро приоткрылась, и Федор, выглянув, внимательно посмотрел на меня. Я моментально поднялась и засуетилась на месте, словно меня поймали с поличным.