На ум приходили всевозможные кровавые сцены из фильмов ужасов, вызывая тошноту. Неужели меня действительно убьют вот так, в собственной постели, какие-то проходимцы? Случайные залетные воры, напоровшиеся на хозяйку, которой не должно быть дома по их расчетам? Я вспомнила тупые лица бритоголовых юнцов, которых так часто показывают во всяких криминальных хрониках, и страх мой медленно перешел в возмущение. Неужели я буду лежать вот так, как бревно, и ждать, пока мне придет конец? Нужно ведь попытаться что-нибудь сделать! Ну хотя бы разбить окно и заорать благим матом, что меня убивают.
Не то! Сосед с пятого этажа, дядя Петя, кричит то же самое чуть ли не раз в месяц, все уже привыкли, никто даже не проснется. Я где-то читала, что в таких случаях нужно кричать не «убивают», а «пожар». Нет, не могу я орать даже в таком случае. Но я могу… Под кроватью у меня уже много лет лежала старенькая, еще детская моя гантель весом в один килограмм. Я специально месяца три назад положила ее возле тахты, чтобы как-нибудь позаниматься утренней зарядкой. Но до этого так и не дошло.
Где же она? Я шарила в узкой щели под тахтой. Вот, кажется. С трудом вытащив ее, я вцепилась в холодный металл, и мне стало не так страшно. Хоть одного из них я тресну. Тресну так, что мозги разлетятся в разные стороны. Снова послышались шаги, судя по звуку, кто-то приближался к моей комнате. Я сильнее сжала свое оружие, и в этот момент в дверь позвонили: один раз, другой, третий.
Можно было крикнуть, позвать на помощь, но вряд ли я пройду через коридор, где притаились двое. Однако те, кто влез в мою квартиру, вероятно, не заперли за собой дверь, потому что буквально через минуту она начала отворяться, а потом раздался знакомый голос Федора.
— Серафима! — звал он тихонько. — Ты спишь?
— Осторожно! — крикнула я, и сразу же послышались глухие удары, звуки борьбы, а потом кто-то выскочил на лестничную клетку.
Я бросилась было в бой, но бой уже кончился. На лестничной клетке на полу сидел Федор и, скривившись от боли, тер затылок. Внизу раздавался топот ног, а через секунду от подъезда отъехала машина.
— Вот так и оставляй тебя одну! — притворно простонал Федор. — И почему это я все время падаю?
Не знаю, чему я больше обрадовалась, своему неожиданному избавлению или тому, что он все-таки вернулся.
— Господи, — лопотала я, — Господи, если бы не ты…
И теперь уже он успокаивал меня, гладил как маленькую по голове, тихонько целовал в лоб. Как будто это меня, а не его только что стукнули по голове. А я плакала от счастья, потому что, если бы не он, меня бы сейчас уже, может быть, не было на свете. Если бы не он, я была бы замужем за Климом и давилась этой жизнью каждую минуту. Если бы не он, я никогда бы не узнала, что такое настоящая любовь. Жила бы в своем сером мирке, билась бы в его тесных горизонтах, дышала его углекислым воздухом. Если бы не он…
Так мы и провели остаток ночи, в моих изъявлениях благодарности. Федор великодушно принимал их и только подначивал: «Да уж, если бы не я…» Вскоре его замечания сменились мирным посапыванием, похожим на урчание кота.
Утром я проснулась в полной уверенности, что Федор — это моя судьба. Я даже мыслила более высокими категориями. Я называла его даром Божьим, который чудом достался мне. В это утро я решила для себя все раз и навсегда. Пока Федор спал, я сидела рядом и, с нежностью разглядывая его, представляла, каким веселым отцом награжу своих будущих детей. Их у нас непременно должно быть двое — мальчик и девочка. Мальчик будет удивительно похож на Федора, а девочка станет его любимицей, потому что будет точной моей копией. В выходные мы будем выезжать на природу и дружно смеяться каждой выходке главы семьи.
Спохватившись, я подумала, что пора становиться серьезнее, и раз я решила связать с этим человеком свое будущее, то хорошо бы накормить его завтраком, хотя бы показать, что я могу быть первоклассной хозяйкой, если захочу. Я быстренько оделась, взяла сумку, раскрыла кошелек и только тогда вернулась к реальности. Денег не было.
Я растолкала Федора.
— Не выдашь мне авансом немного денег на завтрак?
— С удовольствием, — ответил он, не открывая глаз и, похоже, не совсем проснувшись, — возьми в кармане пиджака, во внутреннем.
Я вытащила из кармана носовой платок и деньги, платок показался мне до боли знакомым, но я очень торопилась и, отсчитав на всякий случай побольше — мало ли что-нибудь вкусненькое, — отправилась в магазин. Всю дорогу меня распирала гордость, и я думала только о том, что я теперь счастливейшая женщина из смертных, да что там — смертных, мне могли бы позавидовать и жены мрачных олимпийских богов. Я люблю и любима. Мой избранник настоящий герой, к тому же он красив, умен и предприимчив. В свои тридцать три он по-настоящему молод и весел как мальчишка. И пусть он еще не сделал мне предложения, но я-то знаю, что мы теперь всю жизнь будем вместе и никогда не расстанемся. Какое это счастье — покупать для него ветчину и апельсины, кофе и сыр!