— Нет. Это не имеет значения. Стафарс тут не причем. Какая-то защита не дает забрать магию. Ну же, Нафира, отдай мне свою силу. Ты последняя в своем роде. Отдай магию. Амиранто хасира сантес, — последние слова были произнесены на древнеэльфийском, и пламя усилилось. Бездыханное тело Нины скрылось в языках пламени, вспыхнувшем вокруг нее еще сильнее и ярче.
«Бабочка моя, держись, я с тобой» и Янык закрыл глаза.
«Ты от рода моего, от крови мой, магия тьмы защищай, не дай сгореть. Милые, защитите ее, — кому же были обращены последние слова, было не понятно, но мальчик улыбнулся сквозь слезы, а пламя стало лиловым, потом голубым и серым, а чуть позже белым и постепенно стало рассеиваться, а Нина продолжала лежать, словно ничего не случилось. Она просто находилась на том же месте и на том же ритуальном камне, а потом неожиданно закашляла и разлепила ресницы, приходя в себя.
— Фу, как надымили, — девушка осмотрелась. — Вот я много книжек читала, а не знала что эльфы у нас курят. В какую-то неправильную нас сказку занесло со Стасиком.
— Ваше Величество, что теперь будем делать? Почему не получилось? — Альериан откровенно растерялся и стал еще бледнее, чем был раньше.
— Я не знаю, не понимаю, — Верлиаль подошел к девушке. Браслеты еще сдерживали ее магию, и она не могла навредить повелителю.
— М-да, гостеприимства никакого, а вежливость вообще, так себе на троечку. Добрый день Ваше Величество, а не потрудитесь ли вы объяснить, что я здесь делаю, и почему на моих руках эти чертовы наручники? Вы что меня в чем-то обвиняетесь? Или ты дядя на полставки участковым у королевы Мирамистины подрабатываешь или у этого ушастого правителя?
— Что делать будем, Ваше Величество? — снова спросил Альериан.
— Заточить ее в башне смерти до момента, пока я не решу, что с ней делать!!! — серьезно и важно заявит король Верлиаль.
— Круто, здорово, без суда и следствия. А чего не как у Пушкина? Может меня лучше в бочку посадить, засмолить и бросить в бездну вод? Ничего себе у Вас амбиции. Ушами бог не обделил, а слух хуже некуда. Правитель ушастых блондинов, у меня самый банальный и простой вопрос в мире. Читайте по губам. За что? — Нина смотрела на него очень внимательно.
— Увезти!!! — холодно проговорил правитель. В ритуальный зал прошли двое стражников, и они повели Нину в башню смерти. Девушка стала озираться по сторонам и понимала, что ей здесь совершенно не нравится, и Нине стало очень грустно.
«Стасик, твои родственники здесь еще хуже дяди Паши из деревни. Так, тот понятно, почему ворчит все время. У него характер такой. Но он все тебе всегда объяснит и по десять раз. Я даже устройство двигателя запомнила, когда помогала чинить его RAV4. А эти относятся ко мне как к второсортной рабыне. Даже в Османской империи мужчины лояльнее к девушкам гарема относились. Я «Великолепный век» смотрела и знаю, о чем говорю. А тут увести. Дескать, я тебя не убил. Ты почему-то не умерла. Да как посмела? А надо было чтоб умерла, и наверное, не просто так, а силу мою заполучить хочет. Эльфийский произвол тут устроили. Предатели.
Девушку буквально впихнули в темное сырое помещение, где ужасно пахло, и не было даже кровати, а на полу было мокро. Не было ничего, даже подобия туалета. Потому вероятно запах оставлял желать лучшего.
— Фу, да здесь полная антисанитария. Я что здесь должна жить? Стасик, а ты знаешь, плацкартные вагоны — это круто. Даже деревянный туалет на улице не плохо. Стасик, Стааасииик, ой мамочки, — и девушка заплакала. Хотелось пить, есть, просто посидеть на чем-нибудь, вдохнуть свежего воздуха. За дверями стояли двое стражников, и Нина решила, раз уж они с ней так поступили и заблокировали магию, то этим двоим, она точно кровь свернет. Подошла к маленькому оконцу с вертикальными стальными прутьями и как закричит.
— Помогите! Спасите! Убиваю!!! По-мо-ги-те!
— Замолчи, Нафира, тебя все равно никто не слышит. Башня смерти стоит отдельно от дворца.
— Как никто, а Вы? Помогите! Спасите! — а потом Нина решила вспомнить все ругательства, какие есть. Да, магию сдерживали, но потребность ругаться была.
— Пожалуйста, Нафира, как твое имя? Можно тише? — стражник схватился за виски.
— Ах, головушка заболела? А может мне тебя еще пожалеть, ушастый? Козел ты безрогий, а не эльф. Помогите! Убивают!
Gотом Нина на распев стала зачитывать стихотворение из школьной программы.
— Сижу за решеткой в темнице сырой. Вскормленный неволей орел, то есть орлица молодая. Только бабочка переросток. Ну как, эльф, нравятся стихи? Я еще не так могу.
Девушка решила, что сейчас устроит настоящий ад для этих стражников. Девушка поняла, что более-менее нормально она себя чувствовала возле решетки, рядом с выходом. Там и воздух не такой спертый, и были хотя бы эти стражники. Нина больше всего на свете не любила одиночество.
— За что такое наказание? Милейн я сейчас не выдержу. У нее такой звонкий голос. Сколько она так кричать будет.
— Пока меня не выпустят! А ты как думал? Тут даже спать негде и даже сидеть.
— Садись на пол, как все делают и спи.
— Все? А много тут народу заточили?
— Много, а кричишь и всех пугаешь только ты.
— Пусть кричит, мы, по крайней мере, чувствуем, что еще живы, — услышала девушка насмешливый мужской голос.
— О, да я тут не одна в заточении. Ты эльф?
— Нет, своих эльфов они сюда не сажаю.
— А кто ты тогда?
— Чернокнижник. Жил на окраине, чтобы не доставали. Темные думали, что я на территории Эльфов, а Эльфы считали, что я Темный.
— А как тебя зовут?
— Чиреций. А ты Нафира, последняя в своем роде да?
— Она самая, а у меня брат чернокнижник. Его имя Лукреций?
— Лукреций? У него сына Яныком зовут, верно?
— А что, ты его знаешь?
— Ну как тебе сказать. Пересекались на собрание Верховного мага. Замороченный, весь в проблемах. Жена у него такая, что не позавидуешь.
— Ты какую жену имеешь в виду, первую или вторую?
— Немедленно замолчать, узники! — раздался голос второго стражника.
— Эллейн, пусть они лучше разговариваю, а то не дай бог опять запоет про узника, я же потом неделю не усну после караула. Мне орлы, заточенные, в каждом углу теперь мерещиться будут. Права слово.
— Не положено.
— Эй, ты, как там тебя? Положено, не положено, у вас тут видеокамер нет. Кто увидит, что мы разговариваем. А честными быть не всегда хорошо. Запомни, молчание золото, и тогда это уже не вранье, а сокрытие фактов.
— Ты это о чем?
— О том, что вообще-то нас узников в целом не очень устраивают наши камеры. Где туалет? Где раковина? Где нары? У нас в России и то о заключенных лучше заботятся. Я так и заболеть могу, и тогда никакую магию ваш король не получит, а вас казнят. Так что еще посмотрим, кому больше достанется.
После этих слов эльфы зависли. Вот были бы роботами, у них бы уже все микросхемы сгорели, а эти ничего стоят, переваривают полученную информацию.
— Ну что будем улучшать жилищные условия узников или как?
— Не знаю, никто не жаловался.
— Да? Ау, узники, откликнитесь, кто у нас тут еще живой?
— Мы.
— Мы живы.
— И мы, — по гулу в камерах Нина оценила, что тут много мужчин. Женских голосов не было слышно, как и детских.
— Ничего, сколько тут узников и никаких условий. Они что, все приговорены к смертной казни?
— Угадала, красавица. Ты тоже. Просто способ, каким тебя убьют, еще не определен, а остальные просто жду своей очереди.
— Сейчас я вам такую песню спою, у вас после этого волосы на голове зашевелятся. Песня называется «Ночь короче дня». Те, кому осталось немного, подпевайте. Наших стражников после этого еще долго кошмары по ночам мучить будут, — и Нина запела песню рок группы Ария «Ночь короче дня». Все затихли, а когда она спела последние строчки, за одним из узников действительно пришли, и она увидела мужчину. Высокий зеленоглазый, очень красивый, только измученный и уже смирился со своей судьбой.