Я растерялась. Это были неожиданные слова. Про постель, про жизнь, про дом. Секси. Жесткий. И честный. Он был честен, он просил один вечер. И он стоял рядом. Умоляюще вглядываясь в мои глаза.
— У тебя есть от меня какие-то тайны? Ты что-то от меня скрываешь?
Он напрягся. Я ощутила, как дрогнула его рука, которой он продолжал держать меня за локоть.
— Да, Ольга. Я юлю, я утаиваю, я недоговариваю, я….
Он замолчал, опустил глаза, уставившись в асфальт. Потом поднял голову.
— Ольга, я понимаю, что надо честно обо всем рассказать.
— Без этого между нами не будет доверительности. Без всей правды не может быть ничего. Хотя я знаю, что правда может все разрушить. Я боюсь этой правды, она все погубит. Но ты должна знать, я не смогу быть рядом с тобой, если я не расскажу тебе все. И может получиться, что, рассказав тебе все, я не смогу быть с тобой. Я прошу, поедем сегодня со мной. Только сегодня. Потом ты сама примешь решение, и если что, то я просто исчезну, уйду, пропаду.
Он умолял, он просто умолял меня. Ему было крайне важно, что бы этот вечер я провела с ним. И он был готов все рассказать. Я же сама хотела все знать? Я же сама пыталась раскрыть тайну и все выяснить? Какое трудное решение, ну почему я должна именно сейчас что-то решать?
Я нерешительно потянулась к дверце его машины, замерла на несколько минут. Потом резко потянула дверь к себе, садясь на переднее сиденье. Почти физически ощутила, как он облегченно расслабился. «Интересно, если ему так неимоверно важно, что бы я сегодня не оказалась в ресторане, смог бы он силой не пустить меня туда?»- подумалось мне.
Звякнул телефон, звонил таксист. Я уже видела, что он подъехал. «Извините, поездка отменилась, видите серую машину, я сижу там, давайте я оплачу вам ложный вызов», — опустила стекло машины, поджидая водителя такси. Достала купюру, извинилась еще раз, мужчина, посвистывая, отошел. Я так и держала телефон в руке. Набрала номер: «Алло, Егор, это я. Извини, у меня возникло очень срочное дело, никак не могу отложить, мне очень неудобно, я извиняюсь, поужинай без меня. А завтра поужинаем со мной. Заедешь за мной, когда тебе будет удобно. Я буду ждать, еще раз извини». Врушка, пронеслось в голове.
Я даже не знала, на сколько все пошло не так. Я даже не знала, на сколько все, сука, пошло не так. Я даже не знала, что моя жизнь вот- вот изменится, сильно, решительно, бесповоротно. И я даже не знала, что больше не увижу Егора, никогда не увижу. Потому что все с недавних пор пошло не так, не так.
НЕ ТАК!!!!!
48.
Ехали мы в полной тишине и довольно не долго. Заехали в частный сектор, где почти развалившиеся дома, стоящими за сетками и почти упавшими заборчиками из палочек, соседствовали с солидными каменными строениями в два-три этажа, безуспешно стремящимися спрятаться за железными заборами. Остановились перед рубленым бревенчатым домом. Лысый помог мне выйти из машины, отпер калитку. Мы так же в гнетущей тишине прошли на крыльцо, он покопался чуть с замком, распахнул дверь.
— Вот моё истинное жилище. Проходи, знакомься.
— Мне нравится, снаружи, во всяком случае.
Я решила не нагнетать напряженность, смириться с тем, что сейчас происходит, принять ситуацию такой, какая она есть. Мне действительно нравился дом. Не шикарный, но довольно большой. Срубленный из толстенных бревен, на века. Вообще сейчас редкость деревянные дома, не те фанерные времянки или домики из бруса, сляпанные на скорую руку. А именно вот такие, крепкие, ладные, надежные, старорежимные. Осторожно прошла внутрь, озираясь. Минимум мебели, две комнаты, светлые, опрятные. Большие окна, именно они позволяют комнатам быть такими вот светлыми. Туалет, ванная, ради любопытства повернула кран, вода в доме была. Прошла на кухню, места было мало, но все необходимое присутствовало. По всему ощущалось, что в доме бывают не так и часто. Местами валяются вещи, не могут мужчины без этого жить. Несколько книг на столе. Вова настороженно следовал за мной, сохраняя молчание, сопровождая незримой тенью, не вмешиваясь, не подсказывая. Так как это был не замок, с осмотром я закончила довольно быстро. Молча уставилась на него. Он встревожился, напрягся. Но упорно не произносил ни слова.
— Ну вот, я у тебя, как ты и хотел. Может быть, начнешь рассказывать? Что это за дом, почему ты живешь прямо надо мной, что значит это стремление привезти меня сюда именно сегодня, кто ты такой, кем работаешь, какие у тебя счеты к Егору и, чёрт возьми, почему ты знал, что меня зовут Ольга?
Он помолчал, примирительно развел руки в стороны, улыбнулся.
— Я понимаю, что ты имеешь право на все эти вопросы. И я не нарушу своего обещания все тебе рассказать. Но, Ольга, я боюсь начинать, я боюсь не найти слова, сбиться, мне надо подумать где начало истории, как ее правильнее тебе рассказывать. Давай возьмем паузу. Мило проведем вечер, вкусно поужинаем, посмотрим на звезды. Дай мне время собраться с духом. Никогда не думал, что придется вот так все рассказать. И никогда не думал, что это будет так трудно сделать. Оказывается быть правдивым очень и очень не легко.
— Хорошо, милый романтический вечер, я постараюсь сдержаться, не приставать к тебе. Но и ты меня не подведи, раскрытие всех тайн должно состояться.
— Да, я понимаю что надо быть честным, я понимаю, что без этого ничего уже не будет, но прошу, не торопи меня, Ольга.
На том мы и порешили. Я, конечно, сомневалась, что могу до конца расслабиться, осознание того, что сегодня я узнаю про всю эту канитель с лысым и «Наследиием» держало меня в напряжении. Но я могла позволить себе не торопиться. Не думаю, что лысый заманил меня сюда ради того что бы обесчестить и убить. Слишком много было мольбы в его словах у подъезда. И слишком много было тоски в его глазах. Очевидно, что он сделал какой-то решительный шаг, что-то такое, что требовало от него огромных усилий. И я видела, стоя у машины, как он боится, что я не приму его уговоры. И все же он не похож на маньяка. Секси. Жесткий. Хотя откуда мне знать какие бывают маньяки. Но слишком сложная комбинация для того, что бы убить очередную наивную девушку.
— Ольга, делай что хочешь, я буду готовить ужин. Мне надо минут 50, может час. Я пожарю мяса, ведь ты мясо любишь. Могу сварить гарнир, но только если ты пожелаешь этого.
— Нет, хочу просто мясо, много мяса. И вина, если найдется. Под вино так славно слушать рассказы про великие тайны. И я просто посижу на кухне, буду смотреть, как ты готовишь. Вдруг ты надумал меня отравить.
— Отравишь тебя, как же, тихо с улыбкой пробубнел направляясь в кухню.
Я уютно устроилась в уголке за столом, наблюдая за действиями лысого. Он принялся хлопотать у плиты, у небольшого стола, возле холодильника. Все у него получалось ловко, быстро, вот уже он отбивает два куска мяса, вот уже шипела сковородка. Я с улыбкой смотрела, как он тщательно вымеряет количество соли и перца, как небрежно кидает оба куска на сковороду. Умеют же люди получать удовольствие от процесса приготовления пищи, прямо радуются, готовя еду. И получается это у них сноровисто и естественно, даже когда глядишь на их манипуляции у плиты, уже хочется отведать блюдо, которое они готовят. У меня такого никогда не было. Готовка для меня была обязательной неинтересной программой. Мы разговаривали о разных мелочах, о мясе, о том надо ли мясо непременно есть с соусами- кетчупами, да с хлебом. Мы поговорили о новом фильме. Мы просто болтали, ожидая ужина.
Аромат вкусной еды заполнял кухню. Мне уже не терпелось приступить к ужину. Но лысый продолжал колдовать у плиты. На небольшом столике, возле которого я сидела, появилась бутылка красного вина, он ловко ввинтился штопором, откупоривая ее. Звякнув поставил на стол два бокала, налил в них вино. «Пусть подышит», — пояснил, снова оборачиваясь к плите. Какой мирный уютный вечер, спокойный, умиротворенный. Я поймала себя на мысли, что забыла про обстоятельства визита в этот дом, про все тревоги и тайны. Я просто сидела, вдыхая аромат мяса, глядя на стоявшего у плиты мужчину. Который мне нравился. Который был таким близким, таким уютным, таким надежным и уравновешенным. Секси. Жесткий.