Его самого уже засасывало в этот водоворот чувственного блаженства. Дыхание с хрипом вырывалось из лёгких, внутри всё жило в ожидании взрыва, а сердце билось, как ошалелое. Вся его сущность стремилась к сладкому и такому желанному пику, ускоряя толчки до максимума.
Ещё чуть-чуть…
Оглушительная вспышка наслаждения… искры силы… слабый вскрик Николь, которая выгибалась под ним, сотрясаясь в слабых конвульсиях. Её горячее, трепещущее лоно, крепко сжало мужское естество, усиливая ощущения взрыва в десятки раз. Неповторимый вкус чужой страсти, что до отвала наполнил его резерв. Сладкий нектар с освежающими нотками цитруса и ягодной кислинки, дополненное ароматом леса после дождя. Всё-таки страсть у неё вкусная и запоминающаяся.
Первой пришла в себя Николь.
Девушка сладко потянулась, вздохнула и резко встала с постели.
Дима слегка приподнялся на локте, наблюдая, как она уверенно, и достаточно бодро, вышагивает по комнате, методично собирая свои вещи, что они вчера в пылу страсти раскидали по всему периметру. Надо же, другая бы после такого марафона, ещё минут двадцать приходила в себя.
— Помочь?
Она проворно натянула трусики, те самые, что ему так нравились, в виде кружевного треугольника телесного цвета и пары верёвочек по бокам, и повернулась к нему. Взлохмаченные, и чуть влажные у корней локоны, красиво обрамляли её кукольное личико. Николь сдула непокорную прядь и взглянула прямо ему в глаза.
— Нет, спасибо. Это опять закончится сексом. А нам надо поговорить.
— Рыжик, не пугай меня, — мужчина хмыкнул, упал на подушки и сладко потянулся всем телом, при этом несколько театрально и призывно поигрывая мускулатурой.
Накаченные кубики красиво забугрились на его загорелом животе. Девушка великолепную картину не оценила — снисходительно хмыкнув, покачала головой и отвернулась, продолжая методично собирать вещи с пола, бросив через плечо:
— Я серьёзно, Дим.
— Уже страшно, — поняв, что возвращаться в кроватку она не собирается, Феникс сел. — Ники, детка, разговоры, а тем более серьёзные, это не про нас. Мы созданы для другого.
Она вдруг замерла на мгновение, всё ещё стоя спиной к Колдуну, провела кончиками пальцев по лбу, словно стараясь стереть морщинки, что сами собой возникли от его слов. Ведь ничего обидного он не сказал, лишь сухая констатация факта, но Ведьма напряглась и приняла фразу слишком близко к сердцу от того, как бесцеремонно Дима обрисовал границы их взаимоотношений.
Дима, почувствовав смену настроя партнёрши, встал с постели, сделал к ней шаг и застыл, не понимая, где его хвалённая, выверенная тактика, дала сбой. Мужчина просто не понимал с чего вдруг такая реакция. Ведь раньше Ведьма с лёгкостью принимала все его шуточки и подколы. Что-то изменилось, но что?
Прошла секунда, другая и по её резкому выдоху, и по тому, как она расправила плечи, он понял, что контроль над непонятной для него и напряжённой ситуацией, опять возвращается к нему. А когда Николь повернулась к нему, и на её фарфоровом личике вновь сияла солнечная улыбка, вот тут он уже сам облегчённо выдохнул.
— Пора собираться. На работу через час. Скоро твоя горилла приедет.
— Не называй Владимира гориллой. Он может расстроиться.
— Ты ещё скажи, расплачется, — фыркнула она и натянула на стройное, гибкое тело тоненькое кружевное платье. После чего поправила лямки и чуть-чуть повертелась перед зеркалом, выискивая возможные недочёты.
— Ты ничего не забыла? — Соколов подошёл к кровати и достал из вороха простыней полупрозрачный кружевной бюстгальтер. Он свободно раскачивался на указательном пальце мужчины.
— Дьявол, — выдохнула Николь сквозь зубы и из неё словно выпустили весь воздух. Девушка села на краешек кровати и запустила пальцы в огненно-рыжую гриву. — Почему всё так, а?
А Феникс в это время был уже у шкафа, хмуро разглядывая стопку красных шёлковых боксёров, и делая в уме заметку на сегодня, чтобы не забыть обстоятельно поговорить с секретаршей. Какого чёрта? Если он огненный птах, восстающий из пепла, это ещё не значит, что его надо одевать в красное нижнее бельё. Со стилем и вкусом у неё, наверное, большие проблемы.