Смешно. Так же, как и то, что знаменитого сердцееда и бабника Соколова сейчас соблазняла юная Сирена, а он пытался противостоять её силе обольщения. И он позорно проигрывал ей в обороне. Да кто узнает — не поверит, а если и поверят, то засмеют.
Но это всё потом, все эти мысли возникнут в его голове гораздо позже.
А в тот момент, Дима совершенно ни о чём не думал. Просто движения, то плавные, то резкие. Просто секс. И хрупкое девичье тело под ним… и острые коготки, что царапают кожу на спине и на ягодицах, но эта боль не отрезвляет, а наоборот поднимает из недр древние инстинкты хищника… тихие стоны и всхлипы — Лиза очень темпераментно отвечала на каждое движение.
Вперед-назад… быстрее… стремительнее… резче… и контроля над телом уже нет… капельки пота, что стекают по позвоночнику вниз… другие же выступают на лице, застилая глаза. Но ему всё равно, он не хочет смотреть, потому что смотреть это значит видеть, а видеть… значит смотреть в глаза одной, а мечтать увидеть на её месте другую.
Но это мысль не тушит огонь желания, наоборот, появляется злость, на бывшую секретаршу, на её отца, на этот чёртов мир, на того Колдуна, что проклял Таню во младенчестве и на себя…
Жалобно вскрикивает и замирает Лиза, дрожа в его объятьях и ускоряя разрядку в десятки раз. Этому способствует и её магия, что вырывается и наполняет его резерв до отвала. Теперь можно подумать и о собственном наслаждении. …
Горький миндаль горчит на губах… запах моря, солнца и… ландыши.
Новый вкус страсти в его внушительной и обширной коллекции.
Только отчего так тошно?
Дима поднялся, как только схлынула волна наслаждения. Буквально нашпигованный чужой силой, с бешено стучащим сердцем, и с рябью в глазах, задерживаться на ложе страсти мужчина не хотел.
Слегка пошатываясь, поднял с пола боксёры, затем брюки, аккуратно и тщательно всё это натянул на себя и только потом повернулся к Лизе.
Она сидела на диване, золотистые волосы в красивом беспорядке обрамляли розовое личико, губки от поцелуев слегка припухли, а в голубых глазах полыхала сила. Девушка судорожно прижимала покрывало к груди, словно пытаясь спрятаться от его взгляда.
В голове яркой лампочкой вспыхнула мысль — а ведь ей всего семнадцать. Раньше его особо не волновал возраст Ведьм, с которыми он спал. Инициирована — значит самостоятельна.
— Можешь не переживать, я не буду сообщать Стражам о случившемся, — сухо бросил он, отводя взгляд и подходя к бару. Ему сейчас до одури, до оскомины хотелось выпить.
— Дим…
— Не знаю, что за эксперименты ты ставила и чего добивалась своим поступком, мне это не интересно. Но поверь мне, с другими такое делать не стоит. Нянчиться и читать лекции о недопустимости использования приворота тебе никто не будет, а просто упекут за решётку. Ты знаешь, чем грозит использование флёра в том объёме, что ты применила ко мне?
— Дим…
— Знаешь. Как знала и то, что заявлять я на тебя не стану… Молодец, девочка, ты делаешь успехи. Стала самой настоящей продуманной и хладнокровной Ведьмой. Марианна может тобой гордиться. А вот твоей сестре о произошедшем знать не стоит. Ты поняла меня? — он резко обернулся в её сторону, впившись в неё своим самым грозным взглядом.
Но этого не требовалась. Лиза не смотрела на него с победной улыбкой на губах, не смотрела хищно и развратно, празднуя свою победу, как сделала бы любая на её месте. Нет, девочка лихорадочно тёрла запястья и смотрела на Колдуна такими большими и несчастными глазами, что глоток виски, что Феникс успел сделать комом встал в горле.
— Она не узнает, я обещаю, — прошептала она. — Дим, прости меня…
Промолчал, продолжая буравить её взглядом и ожидая продолжения разговора.
— Дим… я… прости… я не должна была этого делать… просто, — всхлипнула, быстро утёрла нос ладонью и ещё раз всхлипнула.
Феникс был готов заорать. Мало того, что эта малолетка его, можно сказать, сейчас изнасиловала, так она теперь просто вынуждает его чувствовать себя виноватым. И что теперь? Надо утереть ей слёзки и погладить по головке?
Да никогда!!!
Пусть скажет спасибо, что так легко отделалась. А то строит тут из себя невинное создание. Раз заварила кашу, то будь добра отвечай за последствия.
Конечно, вслух он ей ничего не сказал, ограничившись лишь:
— Лиза, просто уходи.
Хорошо, что она не стала возражать, что-то объяснять и говорить. Дима был совсем не в настроении слушать всё это, потому что это было уже неважно. Факт грехопадения состоялся и единственное что он мог сделать, это поскорее о нём забыть.