— Нет. Не надо, — звучат слабые слова. Слабая отговорка, прозвучавшая в моем ответе, никого не убеждает, мы оба знаем, что я хотела бы сказать другие слова.
— Я не верю тебе.
Его движения замедляются, в то время как он начинает поглаживать медленными движениями кулака до самой головки, где его ладонь неторопливо вытирает капельку предэякулята, прежде чем он скользит твердой хваткой вниз по всей длине.
Он ухмыляется, и я могу слышать это в его голосе, несмотря на то, что мои глаза жадно продолжают поглощать вид передо мной.
— Тебе нравиться наблюдать, не так ли, принцесса? Я заметил это в «Империи». То, как ты ерзала на своём месте, сжимая свои бёдра, пока те девочки вылизывали киски друг друга. То, как ты отодвигалась и извивалась, когда наблюдала за тем, как мужчина таранит своим членом горло своей рабыни.
Я трясу своей головой, неспособная больше выражаться словами.
— Я тоже люблю наблюдать, но это не чужие губы оборачиваются вокруг моего члена — вот, о чём я думаю, когда делаю это, — он делает шаг к кровати, и я инстинктивно отодвигаюсь дальше по матрасу. — И это не чужая тугая киска, которую я чувствую, стискивает меня до оргазма, — ещё один шаг вперед, но мне некуда бежать. — Это не их длинные волосы, которые я представляю, намотаны на мой кулак.
Его движения кисти набирают темп, и мне удается резко отодвинуться на самый дальний край кровати, пока я не упираюсь спиной в стену, пойманная в ловушку.
У меня появляется возможность быстро взглянуть ему в лицо, и его улыбка напоминает мне льва, готового атаковать свою добычу.
Он останавливается, когда его голени достигают края кровати. Движения по его длине ни разу не замедляются.
— Я расскажу тебе секрет, принцесса. С той секунды, когда я увидел тебя и поклялся заставить другую шлюху Крэйвен заплатить, я боролся с этим, — он показывает жестом на свой твердокаменный член, яростно усиливая хватку на нем.
— Пришло время тебе выполнить твои супружеские обязанности и освободить своего мужа от его бремени.
И хотя я стремлюсь сделать это, я лишь бессмысленно пялюсь на покрасневшую и раздувшуюся головку его члена, которую он безжалостно стискивает в своём кулаке, я хочу, нет, я нуждаюсь попробовать её на вкус, но я ведь не должна чувствовать подобное.
Он сказал, что заставит меня умолять его. Он будет долго ждать. Никто не может желать того, чего у него никогда не было.
Упрямо выпятив подбородок, я встречаюсь своими глазами с его глазами, наполненными похотью.
— Если ты чего-то хочешь от меня, тебе лучше это взять. Я никогда не отдам тебе это по доброй воле.
Затем он смеется — звук чуждый моим ушам, но являющийся ещё большим эротическим возбуждением.
— Ох, принцесса. Твоё тело уже подчинилось мне много раз, или ты забыла? Ты можешь обманывать свой разум, веря лжи, но твоё тело предает тебя.
Я качаю головой, отказываясь принимать то, что я знаю — это правда. И я глупо рассчитываю на то, что, натянув крепче на себя простынь, я остановлю то, чтобы не собиралось произойти со мной.
Я визжу, когда его свободная рука выхватывает и вырывает из моих рук простыню одним резким рывком. Потрясенная своей выставленной напоказ наготой, я двигаюсь недостаточно быстро, чтобы укрыться от его руки, захватывающей мою лодыжку, и ещё одним мощным рывком я опрокинута на край кровати, моё дыхание затруднено.
Я могу пинаться, кричать и царапаться, но это будет бесполезно.
Для меня нет никакого спасения — мы оба это знаем, и в этот момент я не хочу вырваться на свободу.
Ещё один рывок, и мои ноги свисают с края кровати с обеих сторон его массивных бедер. Мое лоно выставлено на обозрение и раскрыто.
Он продолжает поглаживать свой огромный пульсирующий член, пока его глаза пожирают вид моих розовых широко раскрытых складочек, за несколько дней волосы на моем выбритом холмике отросли и покрыли чувствительную кожу.
Он глубоко вздыхает, пробуя в воздухе аромат моего возбуждения, и я знаю, что он может ощущать его, поскольку он густой и опрометчиво цепляется за каждую пылинку в комнате.
— Я не собираюсь трахать тебя, принцесса. И причина, почему я не собираюсь делать это — это то, что твоя блестящая киска говорит мне, что ты хочешь меня, даже когда другие твои губы говорят, что нет.
Он ускоряет свои движения, толкаясь в свой кулак снова и снова, пока его глаза упиваются моим видом.
Практически болезненное гудение моих половых органов преобразуется из боли в пылающую нужду, и мои бедра сжимаются в ответ, захватывая его ноги и стискивая их в бесполезной попытке подавить боль между ними. Этот контакт и визуальное подтверждение моей нужды вызывает его оргазм. Он издает стон, что вырывается глубоко из его горла, в то время как выплескивает струи густой молочно-белой горячей спермы по всем моим жаждущим складочкам.
Жар его семени обжигает мою чувствительную плоть, малейшее прикосновение южнее пупка, вероятней всего, вызовет моё освобождение, и все же он отказывает мне в этом. Вместо этого он наблюдает за мной, пока я дрожу, когда его тёплое семя покрывает мою киску, все складочкам. Последствия его освобождения всё ещё сочатся из его тела, словно свидетельство, стекают вниз по изгибам моей задницы и скапливаются на простыне подо мной.
Я напряженно дышу, несмотря на то, что я ничего не делала, кроме того, что лежала здесь и принимала то, что он мне давал.
Мои конечности дрожат, моё тело горит, и я чувствую себя пустой. Такой пустой, что я знаю о только одну вещь, которая подавит эту нужду внутри меня.
Но я никогда не буду умолять об этом.
Никогда.
28
Как только Фей предупредила нас о том, что Алек, вероятней всего, будет в «Крэйвен Холле», а не в своём безопасном доме в Шотландии, Люк обеспечил тайное наблюдение за особняком.
Дом, как казалось, пустовал.
Ни штата, ни видимой охраны, всё место выглядело недавно покинутым.
Кто-то ещё мог предположить, что Фей ошиблась, и Алек действительно сбежал.
Суть в том, что, когда вы скрываетесь от неограниченных возможностей, которые в активе у такой организации, как «Багряный крест», вы должны удостовериться, что прикрыли все тылы.
Используя наши безграничные контакты с британскими военными, Люк приобрёл для использования тепловизор-дрон (Прим. беспилотник, показывающий тепловое изображение). Один полет над «Крэйвен Холлом», естественно, дал результат — многочисленные помещения, занятые владельцами.
Гораздо большее количество людей, чем просто Алек и его охрана, были сокрыты внутри, и это знание подкинуло множество вопросов.
Стали поступать сообщения о пропаже членов семей некоторых лидеров Пирамиды. Жены, дети, любовницы — численность ежечасно увеличивалась, пока не стало очевидно, что Алек защищал свою безопасность человеческим щитом, составленным из самых близких и дорогих для членов высшей иерархии «Багряного креста».
Этот ублюдок был умным. Слишком умным. Всегда на один шаг впереди, отдавая приказы.
Всю ночь я проводил совещания и вел телефонные беседы с оправдано озлобленными, нервными и мстительными мужчинами. Мужчинами, которые желали бросить всё, над чем мы работали, чтобы обеспечить безопасность своим любимым.
Мы не могли позволить этому произойти.
Это не только вернет полную власть Алеку, но и также обеспечит нам смертный приговор. Мы будем ходячими мертвецами.
Мы были должны действовать быстро, пока, в конце концов, не закончим сами наш переворот.
Имея план местоположения, я собирался вернуться в свои апартаменты, быстро переодеться и привести в действие наш план нападения.