Фыркнув, я убрала кристалл в карман и повернулась к лестнице.
— Еще увидимся, агент Моррис.
— Пока, хранитель бара.
Я поспешила за дверь и вниз по лестнице. Дариус и парни ждали меня, и я лишь пожала здоровым плечом, когда Кай спросил, что меня задержало. В другой день они пристали бы с вопросами, добились бы ответа, но мы слишком устали для этого.
Дариус повел нас по первому этажу участка к выходу. Я сунула ладонь в карман и коснулась кристалла. Алая вспышка…
Кусочек в теле или душе Эзры, осколок Этеррана, выжил. Его сила жила в Эзре, и я знала, что аэромаг не будет трогать то, что демон по своей воле или нечаянно оставил ему.
Я вытащила руку из кармана и поспешили догнать, когда Дариус открыл входную дверь участка. Свет раннего утра озарил нас янтарем и золотом, и небо было красивым, чистым и голубым.
Мы пересекли порог, и я поймала ладонь Эзры, переплела пальцы с его. Он посмотрел на меня с мягкой улыбкой, один глаз был теплым, как растопленный шоколад, другой — бледным, как снег и лед.
Эта капля беспощадной силы однажды угаснет? Или это было частью него, как его магия воздуха, шрамы и жестокое прошлое, которое сделало его таким, каким он был сейчас?
Только время покажет, и я была готова к этому путешествию.
ЭПИЛОГ
Четыре месяца спустя
Я сонно провела ладонью по теплой гладкой коже. Обнаженная кожа покрывала вторые по красоте мышцы пресса. Самые красивые я видела у демона, но их я трогать не собиралась даже палкой в десять футов длиной, так что меня на сто процентов устраивали эти самые красивые человеческие мышцы.
Мои пальцы задели твердые края шрамов, я ласкала твердую поверхность груди, добралась до потрясающих линий его ключиц. Почему мне хотелось прижаться губами и зубами к его ключицам? В этом не было смысла… но в мире было полно бессмыслицы. Зачем бороться?
Я послушалась мысли, приподнялась на локте, склонилась и задела зубами ключицу Эзры. Сонный вдох поднял мою грудь, и я продолжила исследовать его тело, вдыхая его прекрасный запах. Мой рот передвинулся к его шее, и я задела зубами кожу под его челюстью.
Еще сонный вдох.
— Ты грызешь меня?
— Есть жалобы?
Он повернул голову, и наши носы соприкоснулись. Он серьезно смотрел на меня.
Мои губы дрогнули.
Он без предупреждения перевернулся и оказался надо мной. Одеяла упали с кровати, его рот накрыл мой. Он целовал меня медленно и глубоко. Я обвила его руками и, на всякий случай, ногами.
Он заурчал в мой рот и придавил меня к кровати бедрами. Я застонала в ответ. Я любила спать обнаженной. От этого утром было веселее. И, к счастью для меня, хватило одного утра вместе, чтобы Эзра одобрил мою идею.
Я оторвала рот от его губ, повернула голову, чтобы увидеть будильник, сияющий на тумбочке у кровати. Ой. Мы спали слишком долго.
Я прижалась бедрами к его бедрам.
— Времени мало.
Его губы задели мое горло.
— А нам нужно много времени?
Я усмехнулась. Нет. Я ощущала, насколько он был готов.
Мы вскоре выбрались из кровати, потные, шумно дышащие. Я вытянула руки над головой, выгнула спину.
— Почему так жарко? Я надеялась, что июнь будет прохладнее.
Он поцеловал мое плечо на пути к двери спальни.
— Можно попросить Аарона установить кондиционер и провести лето с ним.
Я сморщила нос.
— Нет, спасибо.
Эзра оглянулся, открывая дверь спальни.
— Он просто немного пошутил, Тори.
— Ему нужно подрасти.
Это было не совсем честно, потому что Аарон стал дразнить меня после того, как наткнулся за два дня шесть раз на нас с Эзрой, целующихся в разных комнатах как возбужденные подростки.
— Кстати об Аароне, — добавил Эзра, — когда он прибудет?
— Через пятнадцать минут.
— Вот блин.
Он поспешил к ванной, а я схватила свой легкий халат и укутала им обнаженное тело. Мне не нужно было прикрываться в своей квартире, но я не знала, где мог скрываться Прутик.
Я забралась первой в душ, пока Эзра брился. Избавившись от Этеррана, он стал гладко бриться, а не носить короткую щетину. Я не знала, почему он решил так измениться, но не приставала с вопросами.
Многое в Эзре изменилось, были и серьезные перемены, но он оставался в душе тем, в кого я влюбилась.
Он был не таким спокойным, как раньше, но и не стал сразу же вспыльчивым. Нет, он был уверенным, как всегда, но постепенно все больше выражал свое мнение. Когда ему что-то не нравилось, он сообщал нам. Когда мы его раздражали, мы слушали об этом.
И я любила это, потому что после десяти лет подавления негативных эмоций Эзра позволял себе снова чувствовать.