На седьмой день велосипед всё-таки стырили, перекусив цепочку наручников.
Первым, кого отымели согласно существующей в МВД вертикально структурированной иерархической системе однополых отношений, был начальник дежурной части Чердынцев, не обеспечивший имуществу начальника должную защиту. Майор, в свою очередь, поставил на четыре точки постового, обязавшегося не спускать глаз с железного друга Петренко. Младший сержант перевел стрелки на курсанта школы милиции, проходившего в то время практику в РУВД.
Курсанту деваться было некуда, ибо ниже его по званию, должности, возрасту, стажу пребывания в рядах правоохранителей да и просто по жизни никого не наблюдалось…
Из окна кабинета оперов, где праздновали возвращение Ларина, Рогова и Дукалиса, послышалось нестройное пение и гитарные аккорды.
Опытный Чердынцев понял, что в ближайшие десять-пятнадцать минут вешдоков больше не будет, и ушел греться в дежурку, не забыв прихватить с собой пакет с собранной тарой.
Бабка осталась на своем посту, с надеждой взирая на окна второго этажа.
Рогов был абсолютно прав: возвращаться к дому сапожника действительно было поздно.
Направься оперативники по улице в противоположную сторону, они бы наверняка вышли к перекрестку одновременно со светловолосым подростком вполне босяцкого вида. Парнишка тоже чуть было не попал под копыта коней, во весь опор несущихся по направлению к мастерской сапожника, но вовремя успел отскочить к стене.
Он видел, как дюжие казаки вытащили из дома избитого человека в тельняшке, к которому подошел чернявый господин с тонкими усиками, одетый в светлый клетчатый костюм.
— Не надо, он хороший, он сам пойдет! — дернув вверх подбородком, ощерился чернявый и неожиданно ударил задержанного в живот. — Не правда ли, товарищ Сердюк?
С трудом разогнувшись после удара, сапожник смачно плюнул в физиономию говорившего, а затем, оттолкнув казаков, бросился бежать.
Чернявый выхватил наган, старательно прицелился и наконец выстрелил.
Нелепо взмахнув руками, Сердюк рухнул на булыжную мостовую и затих. Довольный стрелок снова странно дернул подбородком. Босяк-подросток, на которого никто не обращал внимания, ненавидящими, полными слез глазами наблюдал за расправой.
Через некоторое время из дома уже выносили и грузили в подогнанную телегу обнаруженные в результате обыска вещи. Среди них оказались не только пара ящиков с динамитом, набор типографских шрифтов, множительный станок, груда старых штиблет, но также громоздкий шкаф, напичканный странными приборами, как и остальные предметы подрывной Деятельности очевидно предназначенный для подпольной революционной работы. И обыском, и погрузкой руководил чернявый господин с усиками.
Прошли еще полчаса, и тяжело груженная телега, сопровождаемая солдатами, двинулась с места. Служивые, отойдя от начальства на безопасное расстояние, увлеченно слушали историю, которую, тараща косящий глаз и растопырив пальцы, рассказывал худощавый военный: «…А там — мертвые с косами стоять. И тишина-а…»
— Брехня! — на всякий случай засомневался бывалый служака с обвислыми усами. — Брехня-я!
— Эге-гей!!! — Соловец, первым выбравшийся из оврага, замахал руками, привлекая к себе внимание стоявших возле недостроенного дома сержантов ППС.
Вслед за начальником ОУРа обледеневший песчаный обрыв штурмовали Котлеткин и Недорезов, поддерживавшие с двух сторон плохо ориентирующегося в пространстве Твердолобова.
Троица разбегалась, добиралась до середины склона и скатывалась обратно.
И так семь раз.
На восьмой обессиленный дознаватель еще и приложился башкой к булыжнику, крайне неудачно оказавшемуся на трассе восхождения.
Сержанты узрели знакомое лицо и помахали в ответ.
Майор обернулся, с грустью посмотрел на «великолепную тройку», готовящуюся к девятой попытке, и пошел по направлению к дому, расположенному почти на границе зоны ответственности РУВД подполковника Петренко и областного отдела милиции.
— Ну, что у нас тут? — Соловец задрал голову вверх и оценил черные провалы окон. — Где тело?
— Какое тело? — удивились сержанты.
— В смысле — труп.
— Чей? — не поняли сержанты.
— Ну не мой же! — разозлился майор. — На фиг мы сюда пёрлись, как вы думаете?
Сержанты переглянулись.
— Так, где труп? — продолжал настаивать Соловец.
— Да мы откуда знаем! — повысил голос пузатый патрульный с автоматом.
Майор потряс головой, пытаясь стряхнуть наваждение:
— А я здесь зачем?!
— Я не в курсе, — пожал плечами старший наряда. — Мы подмогу вызывали.
— А труп? — опять вскинулся Соловец.
— Чей труп? — хмуро переспросил пузатый. — Не было пока трупа.
— Но будет? — с надеждой прищурился майор.
— Если мы его не поймаем, — старший пэпэ-эсников махнул рукой в сторону дома, — то может быть… Если сорвется.
— Кого — его? — заинтересовался Соловец.
— Его. — Пузатый переступил с ноги на ногу. — Который по дому бегает.
— И давно?
— Да с час уже. Или больше.
В проеме балконной двери на четвертом этаже мелькнула какая-то тень, и до майора долетел чей-то выкрик. Слов было не разобрать, но Соловцу показалось, что он услышал нечто вроде «Национальная безопасность!».
— А чего же мне Чердынцев сказал, что тут труп? — снова разнылся начальник «убойного» отдела.
— Я по рации передал, что может быть труп. — Старший наряда поджал губы.
— Тьфу! — в сердцах плюнул Соловец и обернулся в сторону оврага, на краю которого лежал Пенёк и тянул вверх привязанного тросом Твердолобова. Снизу дознавателя подталкивал громко ругающийся Недорезов.
— А вы чё, пешком дошли? — удивился пузатый.
— Да, блин, на своих двоих! — рассвирепел майор. — Ты что, не знаешь о распоряжении начальника Главка?!