— Борись! — шепнул он брату. — Ради меня! Борись за жизнь! Не умирай!
«Нет, — ответил Томас глазами, в которых гасли последние искорки жизни. Говорить он уже не мог, потому что оранийский кинжал начисто рассек гортань. — Теперь твоя очередь бороться. Дерись за Пелсию! За всех нас! Не дай им победить! Не позволь, чтобы это оказалось концом!»
Йонас силился удержать рыдания, закипавшие у него в груди, но не совладал. Все же заплакал, с удивлением слушая непривычный, прерывистый звук собственных всхлипываний. Горе словно бы отверзло глубокую пещеру в его душе, и теперь там клокотала бездонная черная ненависть.
Господин Эрон Лагарис не уйдет от ответа…
И еще та девка со светлыми волосами… Принцесса Клейона. Она стояла рядом с этакой холодной и самодовольной усмешкой на смазливой мордочке и наблюдала, как ее дружок убивает Томаса.
— Я отомщу за тебя, брат, — кое-как выдавил Йонас сквозь стиснутые зубы. — Это станет началом…
Отец тронул за плечо, и Йонас напрягся всем телом.
— Его больше нет, сынок…
И Йонас наконец оторвал дрожащие окровавленные ладони от располосованного горла старшего брата. Он давал обещания тому, чей дух отлетел навсегда. Лишь пустая оболочка лежала перед ним на земле.
Йонас поднял глаза к безоблачному синему небу над рыночной площадью, и хриплый горестный крик вырвался из его груди.
Золотой ястреб, устроившийся над винным лотком отца, распахнул крылья и полетел прочь…
ГЛАВА 3
ЛИМЕРОС
Кто-то обратился к Магнусу с вопросом, но он не услышал. На пирах вроде этого все голоса рано или поздно сливаются в сплошной гул, напоминающий жужжание мух над перезрелыми фруктами. Это раздражает. И в отличие от мух, не прихлопнешь.
Он натянул на лицо маску вежливости — или, по крайней мере, что-то, способное сойти за учтивое выражение, — и повернулся налево, туда, где жужжала самая голосистая муха. Откусил еще немного каана и проглотил не жуя, чтобы поменьше ощущать вкус. На соленую баранину, лежавшую на его оловянной тарелке, он едва посмотрел. Аппетит стремительно пропадал.
— Простите, госпожа, — сказал Магнус. — Я не расслышал.
— Твоя сестра, Люция, — повторила госпожа София, промокая уголок рта расшитой салфеткой. — В красавицу превратилась, не так ли?
Магнус моргнул. Насколько утомительной была пустая болтовня!
— В самом деле, — произнес он.
— Так сколько же ей сегодня исполнилось?
— Шестнадцать.
— Красивая девочка. И вежливая такая.
— Да, она отлично воспитана.
— Несомненно. Уже помолвлена?
— Нет пока.
— Ммм… Мой сын Бернардо прекрасно образован и хорош собой. И то, чего он слегка не добрал ростом, с избытком взял умом… Мне кажется, из них получилась бы отличная пара!
— Об этом, сударыня, лучше переговорить не со мной, а с моим отцом.
И за какие грехи его посадили рядом с этой особой?.. От древней старухи пахло пылью. А еще — по неведомой причине — водорослями. Может, она приехала в обросший инеем гранитный замок Лимероса не сушей, как все остальные, а вылезла на обледенелые скалы прямо из Серебряного моря?..
Ее супруг, господин Ленардо, чуть наклонился в кресле с высокой спинкой.
— Хватит сводничать, жена! Я бы лучше послушал, что думает принц о событиях в Пелсии!
— О событиях?.. — переспросил Магнус.
— Я говорю о волнениях, которые начались после убийства сына бедного виноторговца. Того, что случилось неделю назад прямо на рынке, на глазах у людей.
Магнус задумчиво провел пальцем по краю своего бокала.
— Убийство сына бедного виноторговца… Простите меня за кажущееся безразличие, но ничего необычного я в этом не нахожу. Пелсийцы — дикое племя, чьи жители привыкли не задумываясь обращаться к насилию. Я слышал даже, что они едят мясо сырым, если им кажется слишком хлопотным разжигать костер.
Господин Ленардо ответил с кривой улыбкой:
— Верно подмечено, но в этом убийстве все же было кое-что особенное. Парня убил вельможа королевских кровей, приехавший из Ораноса.
Вот это уже интересно. Не очень, но все-таки.
— В самом деле? И кто же?
— Толком не знаю, но поговаривают, что в предшествующей перебранке участвовала принцесса Клейона.
— Вот как? Знаете, я нахожу, что слухи подобны перьям. И в тех и в других обычно весу немного.
За исключением случаев, когда они подтверждались.
Магнус знал о существовании младшей принцессы Ораноса, редкостной красавицы, ровесницы его сестры. Он даже видел ее однажды, когда оба были детьми. У него не возникало никакого желания снова ехать в Оранос. К тому же отец до крайности не любил оранийского короля. И насколько Магнусу известно, неприязнь была взаимной.