— Но как еще это объяснить? — прозвучал женский голос. Он принадлежал госпоже Сабине Маллиос, вдове бывшего советника короля. По крайней мере, официально ее величали именно так. За глаза же она именовалась любовницей короля. И оставалась таковой уже почти двадцать лет. Король не делал секрета из своей связи, не скрывая ее ни от жены, ни от детей.
Королева Альтия молча сносила неверность супруга. Магнус, впрочем, сомневался, что бесчувственная женщина, которую он называл матерью, вообще интересовалась, чем занимался ее муж. И с кем.
— Спрашиваешь, как еще объяснить трудности, навалившиеся на Лимерос? — спросил король. — Причин можно привести множество. И ни одна не связана с волшебством.
«Вот как, — подумалось Магнусу. — Болтовня крестьян становится предметом обсуждения для королей!»
— Ты не знаешь этого наверняка.
Последовала долгая пауза, потом король сказал:
— Мне известно достаточно, чтобы усомниться.
— Если нынешние трудности хоть как-то связаны с оскудением элементалей, значит мы не ошиблись… Я не ошиблась! И годы, пока мы терпеливо ждали знамения, не пропали впустую!
— Но ты видела знаки еще много лет назад. Звезды поведали тебе все необходимое.
— Знаки видела моя сестра, а не я. Я лишь знала, что она была права.
— Все это случилось шестнадцать лет назад, и с тех пор ничего не произошло. Мы только ждем, и бесплодному ожиданию не видно конца. Лишь мое разочарование растет день ото дня…
Женщина вздохнула:
— Я сама хотела бы знать наверняка. Но у меня есть лишь вера, что осталось недолго.
Король рассмеялся, но смех вышел невеселым.
— И сколько мне еще ждать, прежде чем выслать тебя в Запретные горы, наказывая за обман? Или, может, мне для тебя более подходящее наказание выдумать?
В голосе Сабины зазвучал лед:
— Я бы очень не советовала даже задумываться о подобном…
— Это что, угроза?
— Предупреждение, любовь моя. Пророчество так же справедливо сегодня, как и было все эти годы. Я по-прежнему верю. А ты?
И опять оба надолго умолкли.
— Я верю, — наконец ответил король. — Только терпение у меня на исходе. Скоро нам придется так же туго, как Пелсии, и мы тоже превратимся в нищих крестьян.
— Люции исполнилось шестнадцать. Вот-вот настанет время пробудиться. Я это знаю…
— Буду молиться, чтобы ты оказалась права. Если нет, длительного обмана не потерплю. Даже от тебя, Сабина. А как я обхожусь с теми, кто меня разочаровывает, ты очень хорошо знаешь.
В голосе короля не было даже малой толики тепла, способной смягчить эти слова.
Сабина ответила столь же морозным тоном:
— Я права, любовь моя. И тебе не придется разочаровываться.
Магнус вжался спиной в холодную стену, чтобы отец, покидая балкон, не заметил его. Вот и довелось ему услышать такое, что голова пошла кругом. Открытый балкон был до того близко, что дыхание вырывалось изо рта белыми облачками. Сабина вышла вскоре после короля и двинулась было в пиршественный зал, но вдруг остановилась, наклонила голову… повернулась и посмотрела прямо на Магнуса.
У него пробежал холодок по спине, но принц как-то умудрился сохранить на лице безучастное выражение.
Сабина была красива, и увядание, свойственное возрасту, еще не коснулось ее. Длинные, гладкие темные волосы, янтарные глаза… Она всегда одевалась в красное, подбирая роскошные ткани разных оттенков. Ее платья выгодно подчеркивали фигуру и ярко выделялись среди тусклых тонов, обычно предпочитаемых лимерийцами. Магнус понятия не имел, сколько ей лет, да и не очень задумывался об этом. Она жила во дворце, сколько он себя помнил, и, кажется, совершенно не менялась с годами, сохраняя холодную, неподвластную времени красоту. Иногда Сабина казалась ему мраморной статуей, которая двигалась, жила… и время от времени навязывала ему утомительные разговоры.
— Магнус, мальчик мой, — проговорила она. На ее губах возникла улыбка, но глаза, подведенные черным, хранили недоверчивое выражение. Уж не заподозрила ли, что он все слышал?
— Сабина, — наклонил голову принц.
— Почему не веселишься на пиру?
— Ты же знаешь меня, — ответил он сухо. — Мне и одному хорошо.
Ее губы слегка изогнулись, а взгляд скользнул по его лицу. Шрам на скуле принца неприятно закололи крохотные иголочки.
— Конечно, — сказала она.
— Прошу прощения, но остаток вечера я хотел бы провести у себя, — сказал Магнус. Сабина не двинулась с места, и его глаза сузились. — Ступайте же. Не стоит заставлять моего отца ждать.
— Верно. Уж очень он не любит, когда его разочаровывают.