– Семья – самое важное в этом мире, – продолжала между тем королева. – Это то, что остается с тобой, когда распадается и рушится все остальное. У тебя есть семья. Отец так гордится тобой…
– Я не возьму в толк, с чего бы ему мною гордиться! Я же убила Сабину! – Она заглянула королеве в глаза. – Вот почему ты сегодня так со мною добра? Боишься того, что я могу сотворить?
Бледные серо-голубые глаза королевы чуть округлились.
– Я никогда не стану бояться тебя, доченька. Я восхищаюсь тобой! Вижу, в какую сильную и прекрасную женщину ты постепенно превращаешься. И я благоговею перед твоими нынешними способностями.
Люцию замутило.
– Я убила ее, матушка! Швырнула на стену, а потом подожгла!
Что-то коротко промелькнуло в глазах королевы, что-то темное и холодное.
– А я очень счастлива, что ее больше нет, – сказала она. – И рада, что она умерла в муках. По правде говоря, я праздную ее смерть!
Люция похолодела от этих слов.
– Как можно ликовать по поводу чьей-то гибели…
Королева Альтия отвела глаза и переменила тему:
– Твой отец желает немедленно видеть тебя. Я как раз шла к тебе, чтобы передать это. Он хочет обсудить с тобой нечто важное. Ступай без промедления.
Королева покинула альков и, не оглядываясь, удалилась по коридору. Люция проводила ее взглядом… А потом пошла в зал для совещаний, зная, что последнее время отец проводил там едва ли не все дневные часы.
– Входи, Люция, – отозвался король, когда она толкнула высокие распашные двери.
Шагнув через порог, принцесса обнаружила, что отец был не один. При виде Магнуса ей снова стало трудно дышать.
Он, впрочем, на нее не смотрел. Стоял у стены, неотрывно глядя на короля. С тех пор как отец вернулся из Ораноса, Магнус много времени проводил в его обществе. Гневался ли король, узнав о прискорбном провале Магнуса в Пелсии, неудаче, еще и приведшей к гибели двоих стражей?.. Люция этого не знала. Ей даже всей истории о поездке принца выслушать не довелось, а хотелось бы…
– Я знаю, дочь, тебе пришлось нелегко, – проговорил король. – Как ты приняла то, что Магнус рассказал тебе о твоем рождении…
Люция старательно отводила от принца взгляд. Зато он теперь смотрел на нее: она чувствовала словно бы ледяное прикосновение.
– Я пытаюсь принимать все, что посылает судьба, – сказала она.
– Тебе следует знать, что для меня ты по-прежнему дочь, – ответил король. – Я люблю тебя превыше всякой иной, которая у меня могла бы родиться. Ты была, есть и всегда будешь частью этой семьи. Веришь мне, Люция?
Его слова звучали так весомо, уверенно и правдиво. Девушка ощутила, как отпускает напряжение, затаившееся в душе.
– Да, – сказала она. – Я верю, отец.
Король уселся на стул с высокой спинкой. Люция отважилась бросить быстрый взгляд на Магнуса, но тот уже вновь смотрел в сторону. Он вообще до сих пор ничем не показал, что заметил ее. Даже не поздоровался. Повадился так вести себя с того памятного вечера полторы недели назад, когда она пришла в покои принца, думая утешить. С тех пор она превратилась для него в пустое место за общим столом. Когда они сталкивались в коридоре, обходил ее, словно неодушевленный предмет.
Люция понимала, что жестоко ранила его чувства, но был ли у нее выбор? Она все равно не могла дать ему то, чего он желал…
Король между тем обратился к ней.
– Известно ли тебе, – спросил он, – о моих планах в отношении Ораноса?
Она кивнула:
– Ты собираешься завоевать его в союзе с вождем Пелсии.
– Отлично. И как по-твоему, это разумный план?
Люция стиснула руки, лежавшие на коленях:
– Мне кажется, это очень опасно…
– Да, трудности нас действительно ждут, – кивнул король Гай. – Но что предначертано, того не миновать. Магнус будет в этом походе рядом со мной, и, не исключено, нам обоим предстоит сложить головы во имя будущего процветания и могущества Лимероса.
Люция встревоженно глядела на него.
– Прошу тебя, не говори так…
– Я вижу, Люция, тебе не все равно, что с нами будет? Даже теперь, когда узнала о своем истинном происхождении?
О да, она выяснила, что была подкидышем, принятым в свой дом семейством Дамора… С чего бы ни началась история ее сиротства, без приемной семьи у Люции не было на свете никого. И ничего. Лиши ее королевской фамилии, и останется она простой пелсийской крестьянкой.
– Да, мне не все равно, – проговорила принцесса.