Военное положение в Петрограде было продлено, неблагонадежные воинские части расформированы, большевистские газеты закрыты. Запретили любые уличные собрания и шествия. Правительство 7 июля издало указ об аресте Ленина и других лидеров РСДРП (б), обвиненных в подрывной работе в пользу Германии. ВЦИК Советов, где большинство принадлежало правым и умеренным эсерам и меньшевикам, утвердил решение Временного правительства об аресте Ленина, тем самым перейдя в лагерь открытых противников большевиков. Этот факт на самом деле означал переход противостоящих сторон к открытым попыткам установления собственной диктатуры. Борьба за власть в России вступала в решающую фазу.
В этих условиях определяющую роль играла силовая поддержка. В руках Временного правительства все еще находилась многомиллионная российская армия. Неслучайно Керенский, сменив 8 июля на посту министра-председателя князя Г. Е. Львова, сохранил пост военного и морского министра. В качестве своей опоры в армии он выбрал генерала Л. Г. Корнилова, которого назначил главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта, хоть и относился к нему с некоторой опаской. Трудно было найти другого человека, который смог бы остановить крушение фронта[62].
Лавр Георгиевич тут же потребовал восстановить на фронте военно-полевые суды и смертную казнь. Не дожидаясь согласия правительства, он начал реализовывать эти меры, иногда расстреливая дезертиров целыми подразделениями. 12 июля начальникам штабов действующей армии была разослана циркулярная телеграмма, в которой содержался текст постановления Временного правительства о восстановлении смертной казни и об учреждении военно-революционных судов на театре военных действий[63].
16 июля в Ставке состоялось совещание с участием А. Ф. Керенского, Б. В. Савинкова, генералов А. А. Брусилова, М. В. Алексеева, А. И. Деникина, Н. В. Рузского и др. Генералы потребовали «изъятия политики из армии» и «восстановления дисциплины», что предполагало возвращение к единоначалию, отмену «Декларации прав солдата»[64], упразднение в армии института комиссаров и комитетов, создание карательных частей, введение смертной казни и военных судов не только на фронте, но и в тылу[65]. Дело шло к установлению военной диктатуры, которой Керенский одновременно желал и боялся.
Осуществить эти меры в полном объеме Керенский не мог, даже если бы захотел. Вместе с тем 19 июля на должность Верховного главнокомандующего вместо генерала А. А. Брусилова был назначен Л. Г. Корнилов. Получив карт-бланш, Корнилов в одночасье стал центром притяжения для консервативно-охранительных сил общества. Предложенная Корниловым программа нормализации положения в России предполагала временную милитаризацию общественной жизни в стране – формирование «армии в окопах», «армии в тылу» и «армии железнодорожников», то есть фактически тотальную мобилизацию большей части общества для доведения войны до победного конца.
13–15 августа Временное правительство созвало Государственное совещание в Москве с целью заполнить «парламентский вакуум» вокруг Временного правительства и стать опорой временным властям до Учредительного собрания. Всего в совещании приняли участие до 2600 человек, представлявших центральные органы Советов, бывших членов Государственной думы всех четырех созывов, различные военные, хозяйственные, продовольственные организации, местное самоуправление и т. д.
Центральным моментом совещания неожиданно стал обширный доклад Корнилова[66], не согласованный с Керенским, в котором генерал заявил, что критическое состояние вооруженных сил – «прямое следствие того неслыханного развала, до которого довели нашу армию, когда-то славную и победоносную, влияние извне и неосторожные меры для ее реорганизации». Лавр Георгиевич выступил под бурные и продолжительные аплодисменты, что еще больше взбесило Керенского.
То, что по политическим и тактическим соображениям не мог сказать Корнилов, произнес на совещании только что избранный атаманом донского казачества А. М. Каледин. Он призвал Временное правительство «освободиться наконец в деле государственного управления и строительства от давления партийных и классовых организаций, вместе с другими причинами приведших страну на край гибели»[67]. Каледин потребовал упразднения всех Советов и комитетов как на фронте, так и в тылу, запрещения всех митингов, собраний и т. д.
62
Как отмечал в своих воспоминаниях А. И. Деникин, сменивший в конце июля Корнилова на посту командующего Юго-Западным фронтом, «по мнению Керенского, опасные в случае успеха качества идущего напролом Корнилова при паническом отступлении могли принести только пользу. А когда мавр сделает свое дело, с ним можно ведь и расстаться…» (Деникин А. И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии (февраль – сентябрь 1917 г.). М.: Наука, 1991. С. 446–447).
63
Ратьковский И. С. Восстановление в России смертной казни на фронте летом 1917 г. // Новейшая история России. 2015. № 1. С. 52.
64
«Декларация прав солдата» («Приказ о введении положений об основных правах военнослужащих») – Приказ № 11, изданный военным и морским министром А. Ф. Керенским 11 мая 1917 года в развитие пресловутого Приказа № 1. «Декларация» была важной составляющей «демократизации» армии, в ней провозглашалось предоставление солдатам всех гражданских прав: свободы совести, политических, религиозных, социальных взглядов. В ней также говорилось о недопустимости телесных и оскорбительных наказаний.
65
Протокол совещания // Стратегический очерк войны 1914–1918 гг. Ч. 7. / Сост. А. М. Зайончковский. М.: Высш. воен. ред. совет, 1923.
66
Государственное совещание: [стенограф. отчет] / Под ред. М. Н. Покровского. М.; Л.: Гос. изд-во, 1930. С. 61–65.
67
Государственное совещание: [стенограф. отчет] / Под ред. М. Н. Покровского. М.; Л.: Гос. изд-во, 1930. С. 73–76.