После Афгана жизнь маленькой, невероятно далекой от России русской колонии у заснеженной канадской границы казалась Алексею тихой и нереальной сказкой, которая рано или поздно кончится. Это предчувствие становилось особенно острым, когда большинство семинаристов разъезжалось на рождественские и летние каникулы по своим семьям и родственникам. Ему же ехать было некуда. Ожидание потери этой спокойной жизни жило в нем на протяжении всего обучения в семинарии и пребывания в монастыре, вплоть до очередного крутого поворота его судьбы…
Глава IV
Два дня меня никто не дергал, телефон Алекса молчал. Я вышел на работу, день тянулся медленно, заказов практически не было, только пару раз отвезли исправленные кондиционеры. Определившись с напарником на завтрашний день, я зашел в ближайший супермаркет. Холодильник дома был пуст, и решение взять готовую пиццу возникло само собой. Но в тот момент, когда делал заказ, я услышал уже знакомый сигнал телефона. Это был Роман. Как обычно, коротко поздоровавшись, он тут же перешел к делу:
— Слава, у меня сейчас абсолютный цейтнот. Загляни, пожалуйста, на сервис за моей машиной. Это в Марьиной Роще. Там на Огородном проезде есть салон по обслуживанию американских машин. Я оставил там вчера вечером «акуру» на текущий осмотр — смену масла, профилактику тормозов. А сегодня ее нужно забрать и отогнать на дачу в Завидово. Это рядом с Конаково по Питерской дороге. Ты сейчас где находишься?
— В гастрономе, — ответил я недовольно.
— Замечательно! Я как раз хочу тебя попросить закупить продуктов на пару-тройку дней. Будем шашлык кушать и водку пьянствовать. Короче, сделаем передышку от трудов праведных. Деньги, надеюсь, у тебя на покупки есть?
— Деньги-то есть. А как насчет моей основной работы? У меня завтра с утра полно заказов.
— Слава, ты не забывай, чем я занимаюсь — то есть кто я по своей профессии. Короче, больничный тебе обеспечен с любым диагнозом. Ты говорил, что холодильники таскаешь? Ну вот, острый радикулит тебе устрою недельки на две.
— Типун тебе на язык! — разозлился я.
— Ладно, ладно, не психуй, — сменил он шутливый тон на деловой. — Ты, Слава, выручил нас здорово, и я хочу предложить тебе работу в моем бизнесе. Поверь мне, оплата будет раза в три выше, чем ты имеешь в своей конторе, плюс премиальные. Ну, годится такой расклад?
— Вот с этого и надо было начинать, — смирился я.
— Да, кстати, у тебя «жигуль» какого-то непонятного цвета… Ты его оставь вместо моей машины на ночь, ребята к утру сделают любой колор с перламутровым оттенком, как те пуговицы в «Бриллиантовой руке», — сказал он, явно подтрунивая надо мной. — Я оплачу работу. Какой тебе цвет больше всего нравится — красный, зеленый, желтый?
— Пьяная вишня, его нет на светофоре, — брякнул я, желая прекратить пустой разговор.
— Ладно, поезжай в «Додж-караван», но вначале выбери что получше из снеди, выпивки и сопутствующих продуктов, да бери без оглядки на цены — я заплачу позже. Пока.
«Ну вот, — подумал я, — что-то вырисовывается, но что, абсолютно непонятно». Вся эта темная ситуация действовала мне на нервы, как фольга от плавленого сыра на зубы с разрушенной эмалью. Я с каким-то злорадством начал ходить по супермаркету, выбирая самые соблазнительные и дорогие деликатесы, абсолютно забыв о первоначальной пицце. Набрав продуктов, наверное, минимум на неделю для компании из 5–6 человек, не забыл я и о горячительных напитках. Кроме трех упаковок «Хенекена», захватил литровую бутылку водки «Тамбовский волк», скаламбурив продавщице: «Он нам всем — товарищ», дагестанского выдержанного коньяка КВ и трехлитровую бутыль калифорнийского вина «Пауло Росси». Рассчитываясь в кассе, прихватил блок «Парламента», после чего, убрав в карман чек, с удовольствием подумал, что две картонные коробки провизии — это все же перебор. Но отдых за городом и больничный лист на время возможного затяжного похмелья заметно повысили мое настроение.
Спустя четверть часа я заехал в специализированный сервис по ремонту американских машин, где, как выяснилось, меня уже ждали. А шикарная чистенькая серо-сиреневая «акура», как большая заманчивая конфета, отливала цветом вечернего неба. Перебросив коробки с провизией в багажник, я тронулся в путь.
Магистрали были свободны, и мощный двигатель-автомат типтроник сразу и ненавязчиво продемонстрировал гигантскую разницу между ХХ и ХХI веком автомобилестроения. Уже через несколько минут я мягко летел со скоростью девяносто миль в час в направлении подмосковного Конакова.