Ефим Борисович, который снова вышел за пределы круга, стоял и смотрел на все это. Ревущий, завывающий звук его не беспокоил, лицо было вдохновленным, ликующим, исполненным гордости, будто он созерцал нечто прекрасное.
Гул стих так же внезапно, как и начался. Обессиленные, оглушенные, ребята повалились на каменный пол.
Глава 20
Я слушала то, что говорил Ефим Борисович, говорил рассудительно и спокойно, как будто рассказывая о том, как съездил в отпуск, и не могла понять, кто из нас двоих ненормален. Он, выдумав такую дикую историю, или я, потому что верила ему? Но, к сожалению, оба мы были в здравом уме. То, о чем поведал этот человек, происходило на самом деле.
Когда все закончилось, ребята впали в состояние, подобное трансу. Ефим Борисович вывел их наружу, оставил у стен монастыря, а сам преспокойно уехал в Казань: на работе думали, что он там с самого утра.
Когда вернулся, ему сообщили, что группа ребят в поисках острых ощущений отправилась в монастырь, спустилась в подземелье. Там они разделились, заблудились, но, проблуждав полдня, выбрались наружу. Все, кроме Любаши Васильевой.
– Никто из ребят не помнил о существовании круглой комнаты, о том, что там случилось? И Илья уже не подозревал, что вызвался помогать вам?
Ефим Борисович кивнул.
– Пусть потом он забыл, но поначалу… – я запнулась. Это не укладывалось в голове. – Поначалу Илья прекрасно знал, на что обрекает своих друзей. Он привел их в ту комнату, используя втемную, точно так же, как вы потом использовали его самого!
– Так устроен мир, дорогая. Или ты, или тебя. Одному мне было не справиться: как бы я уговорил всех остальных прийти в монастырь? Кто-то должен был привести ребят, да так, чтобы никто посторонний ни о чем не узнал.
– Но если Илья понимал: от каждого, кто находится в круге, потребуется жертва, то на что надеялся сам? Ему ведь тоже предстояло выполнить зарок! Или Илья готов был пойти на что угодно, лишь бы обеспечить себе…
– Разумеется, я не сказал ему всего, как говорю сейчас вам, – перебил Ефим Борисович и подлил себе еще кофе. – Хотите?
Я отказалась.
– Думая, что другие забудут о случившемся, Илья был уверен, что его это не коснется, что он посвященный – как и я. Он был слишком юн и не понимал: владеть силой Третьего круга может только один человек. Остальные, в том числе и он сам, должны лишь помочь мне разбудить ее. Илья знал, что все исполнят зарок, принесут какие-то жертвы. Не знал, какие именно, но догадывался, что это будет не слишком приятно. Я говорил, что тоже не знаю, и наверняка мне известно лишь, что предстоит сделать первому из шестерых. Илья полагал, он и будет первым. Окажется на месте Любаши…
– Как?!
– Он думал, тому, кто первым даст зарок, нужно вытянуть руку над колодцем, сделать надрез на запястье и позволить крови капать вниз. Я выдумал для него эту сказку – она должна была показаться мальчику в меру страшной и несколько романтичной. Илья решил, прошу прощения за невольный каламбур, отделаться малой кровью. Что будет с остальными, его не волновало.
Ефим Борисович с улыбкой продолжал:
– На самом деле обет был таков: раз в три года один из пятерых отдавал двоих близких людей. Первому, тому, кто открывал цикл, предстояло отдать собственную жизнь: убить его должен был тот, кто хотел разбудить силу Третьего круга. В каком-то смысле участь Любаши была завидней, чем у других: она хотя бы никого не погубила. Второй была Таня. Ей исполнился двадцать один год, когда ее родители погибли при пожаре: сгорели в собственном доме.
Дальнейшее было мне известно, но лишь теперь я ясно видела, что у каждого была возможность совершить убийство.
Сомов отравил еду.
Илья столкнул Жанну и Дашу со скалы.
Гаранин, наверняка угрожая убить дочь, вынудил жену покончить с собой, а после вколол ребенку инсулин. Дом их стоял на отшибе, он мог приезжать и уезжать, оставаясь незамеченным.
По такому же принципу, наверное, поступил и Рогов. С точностью до минуты время смерти женщины и ребенка определить невозможно, вот и решили, что все случилось сразу после его ухода на работу.
– Илья не врал вам, когда уверял, что Жанна убила себя и дочку. Он говорил искренне, ведь он правда в это верил! – пояснил Ефим Борисович. – И остальные – тоже. В момент убийства они не понимали, что делают: разум их был подчинен силе Третьего круга. А совершив то, что пообещали, исполнив зарок, они немедленно забывали о содеянном – точно так же, как никто из них не помнил и о круглой комнате. Посади Илью и остальных хоть на детектор лжи, тот показал бы, что они не лгут, говоря, что не убивали родных.