Андрей собрал лишнюю длину рукава на запястье и закрепил складку липкой лентой. Закончив с рукавами, спустился к лодыжкам. С брючинами, которые болтались на мне, как паруса на мачте, проделал то же самое. Себе я казался огородным пугалом, с той лишь разницей, что на голове не было соломенной шляпы.
Глава 27. Станция "Циклон"
Когда с моей персоной было покончено, Андрей приступил к собственному облачению. Стянул футболку, повернулся ко мне спиной, чтобы повесить ее в ящик. Я увидел жуткий, просто страшный шрам, пропахавший плоть от правого плеча, наискосок через позвоночник до поясницы. Шрам стянул кожу в безобразных спайках и рубцах, словно Андрея жгли и резали. Вспомнился его короткий ничем не примечательный, даже скучный рассказ о быстротечной войне, пленении и бегстве. Подумал, что история, которую он влил мне в уши - сухой рапорт командованию. Все человеческое и выстраданное он опустил. То ли сам не хотел вспоминать, то ли посчитал этот отрезок своей жизни сугубо личным, только безобразный шрам заставил меня по другому взглянуть на те события.
Андрей ловко натянул комбинезон. Показался в нем каким-то сверхчеловеком из будущего. Тем не менее, в туалет мне хотелось все сильнее. Дождался, когда он застегнул длинную молнию от паха до подбородка, поправил перчатки на пальцах, одернул рукава и наклонился за шлемом, готовый идти к самолету. Дальше медлить было нельзя.
- Андрей, - заскулил я. Он посмотрел на меня проницательным взглядом, - я это, - предчувствуя праведный гнев, вспотел, слова застряли в горле. Во взгляде Андрея появилось что-то нехорошее из смеси недоверия и презрения.
- Что передумал? Зассал?
- Да! - жалобно пропищал я, - то есть нет, я… в туалет хочу!
- Фу, ты - нуты, напугал, - выдохнул Андрей. - Я уже было подумал… К ящикам отойди, расстегивай молнию и делай свои дела. И смотри, в комбез не налей.
- Скотч не разлепится?
- Все надежно, как в лучших домах Ландона.
Я пошел к ящикам, складки между ног шуршали, мешали двигаться. Приходилось расставлять ноги, как ковбою после долгой скачки.
- Мондражируешь, Михалыч? - сзади послышался голос Андрея.
- Малость.
- Не бздехай. У бывалых летунов, знаю доподлинно, нервишки порой шалят. Один раз командир даже не пустил парня на задание. Старлея трясло, как под током. Ты еще ничего, держишься.
Со шлемом вышло куда лучше. С помощью ремешков крепко усадил его на голову. Так и пошел в нем, только забрало поднял. «Косу» из проводов и шлангов перекинул через плечо. При каждом шаге штекеры постукивали по нагрудному карману и тихо звякали. Краем глаза видел, как все, кто был на взлетной полосе, таращатся на нас. В груди, что-то зашевелилось, затрепетало, как было недавно, когда ехали через анклав на внедорожнике. Осознание исключительности своей персоны волновало и возносило. Андрей вел себя спокойно, шел ровно, как обычно (хромота уже не проявлялась), немного вразвалочку, словно по заросшему пустырю. Казалось, на него не давил груз ответственности и исключительности, он даже не торопился. Шлем, в котором лежал пистолет, придавливал рукой к правому боку, словно футбольный мяч.
Мы подошли к самолету. У трапа рядом с мэром стоял еще один астронавт, в таком же костюме, как и мы, с таким же шлемом в руках. Он был немного ниже Андрея, с добродушным лицом, внимательным, цепким, как репей, взглядом, с тонкими губами, коротко стриженный, гладко выбрит. Он мне сразу не понравился. Особенно тонкая улыбочка, как шило.
За трапом гудел бензозаправщик, закачивая керосин в самолет.
- А это, что еще за кедр? - спросил Андрей, останавливаясь в двух шагах от мэра и кивая на незнакомца. На его лице проступило недовольство. По-видимому, он сообразил к чему маскарад.
- Это ваш помощник. Знакомьтесь - Герман, - вещал мэр деловым тоном. Герман чуть шире растянул губы и протянул Андрею руку.
- Вы же сказали, что нам доверяете. Тем более самолет рассчитан на двоих, - проговорил Андрей, игнорируя жест Германа. На его скулах заходили желваки.
- Я вам доверяю, но помощник не помешает. Мы обследовали самолет и сошлись во мнении, что в кабине на месте второго пилота, где, по всей видимости, расположится ваш низкорослый коллега, вполне поместится и Герман.
Лицо Андрея исказилось в злой гримасе, он переложил шлем под левую руку, повернулся, посмотрел на заправщика. Тот неторопливо отсоединял заправочный шланг от заливной горловины. Андрей поднял правую руку, провел по волосам. В предчувствии недоброго, в груди у меня разлилось что-то жгучее, едкое. Взглядом перепрыгивал с одного лица на другое. В них сквозило напряжение и опасная решимость.