— Мне нужно, чтобы какое-то время никто не мешал. Кроме Ники, никого не пускайте.
— Ясно.
Он перешагнул через желтую ленту и зашагал к сараю.
«Наверное, — размышлял Брэд, — скрип моих ботинок по гравию напоминает звуки, которые слышал убийца, проделывая тот же путь. Но с ним была Кэролайн. Вопрос: она шла по своей воле? Или он нес ее? На теле не осталось никаких волокон, указывающих на одежду. И на запястьях нет царапин — значит, девушка не сопротивлялась. Да, она находилась под действием наркотика, но достаточно ли его было для такой уступчивости?
«Что ты им говоришь? Как добиваешься повиновения?»
Помещение выглядело таким же, каким он оставил его вчера. Только тела не было — вместо него виднелся обведенный мелом контур на стене.
Брэд подтащил к столу единственный стул, извлек из чемоданчика несколько книг по психиатрии, ноутбук, сверло. На стене укрепил фотографии жертв. Снимок Кэролайн — на том месте, где было тело, а вокруг развесил еще с десяток, выделив цветом их ангельские лица, и продырявил ноги на фото.
Дрель вернулась на стол.
На другой стене Брэд переписал новым куском мела послание Коллекционера Невест:
Брэд положил мелок на стол, отступил на шаг, мягко прижал сцепленные ладони к подбородку и всмотрелся в созданное им визуальное изображение деятельности Коллекционера Невест.
Сарай, женщина, сверло, послание.
Что же заставило преступника в первый раз взять сверло, вонзить его в плоть, услышать, как оно дробит кости?
Брэд глубоко вздохнул и задумался. Крыша поскрипывала на палящем солнце. Он заставил себя поглубже погрузиться в произошедшее, чтобы неторопливо извлечь истину из того, что еще не поддалось глазу. Из собственного сознания.
На мгновение Брэд почувствовал, что становится подобием, пусть слабым, Коллекционера Невест. По крайней мере шаг за шагом влезает в его шкуру.
— Я психопат, — громко прошептал он. — Об этом никто не знает. Почему?
— Потому что выглядишь нормальным человеком, — послышался из-за спины негромкий голос Ники.
Она пришла раньше, чем планировала.
— Доброе утро, Ники, — не оборачиваясь, проговорил Брэд.
— Доброе. Как спалось?
— Неважно.
— Мне тоже.
Вообще-то ему хотелось побыть одному, но присутствие Ники успокаивало.
— Я выбираю красивых женщин, — заговорил Брэд, входя в роль убийцы. — Скажи почему? Только сразу, не задумываясь.
Она подошла поближе.
— Потому что ревнуешь.
— Стало быть, убиваю из ревности. С чего бы это?
— Потому что тебя заставили считать себя уродом.
— Если, убивая красивых женщин, я начинаю лучше о себе думать, откуда надругательство над их телами?
Ники задумалась. Она первой начала использовать технику быстрых ответов, извлекая из сознания испытуемого мысли, которые порой выступают на поверхность в форме подавленной речи.
— Ты оставляешь им красоту, но отнимаешь душу.
— А зачем мне их души?
— Чтобы сделать себя внутренне красивым.
— Зачем я проливаю их кровь?
— Потому что кровь — это их жизненная сила. Душа.
— Нет, я забираю кровь, чтобы сделать их красивыми, — возразил Брэд.
Снова наступило молчание. Брэд почувствовал, как по спине стекает струйка пота. Пока сплошные гадания.
Теперь Ники взяла на себя роль следователя.
— Зачем ты сверлишь им пятки?
— Потому что это низшая точка тела. Она почти не видна, и их красота остается нетронутой.
— Зачем тебе нужно убивать семь красивых женщин?
— Потому что «семь» — число совершенства. Цифра Бога.
— Ты боишься Бога?
— Да.
— Ты верующий?
— Глубоко верующий.
— Католик?
— Нет.
— Протестант?
— Нет.
— Как так?
— Все они лжецы, неспособные жить той жизнью, которую проповедуют другим.
— А сам ты живешь по правде?
— На сто процентов. Это и отличает меня от других. Потому я и убиваю — чтобы сохранить верность себе.
— Почему семь женщин?
— Я уже сказал — это знак совершенства. Возвращение к пройденному ведет к интеллектуальной честности, в ней зеркально отражается нормальная технология допроса. Помогает обоим.
— Ладно, поговорим о том, как ты выбираешь свои жертвы. Почему…
— Они не жертвы.
— А кто?
— Я не делаю им больно.