9.2
Я отключаю модификатор искривлений и пристально смотрю на робота во все сорок два глаза. Тот сначала делает вид, что ничего не замечает и всего лишь набирает воду в резервуары. Даже пытается незатейливо посвистеть. Потом пару раз ежится, и, наконец, не выдерживает.
— Ну, что ты так смотришь? За навигатор вычтешь из зарплаты! Но не мог я не помочь человеку, попавшему в беду! Вот если бы ты попал в такую неприятность, то я бы тоже не пожалел навигатора! — взвизгивает робот, но, видя что его речи не приносят эффекта, идет на компромисс. — Ладно, ты забываешь про этот случай, а я не отражаю его в отчете.
— Вот теперь тебя люблю я! Вот теперь тебя хвалю я! — я похлопываю робота по металлической поверхности. — Молодец, не зря в тебя так долго эмоции закладывал!
— Эх, другим роботам больше повезло с хозяевами! Выполняют работу, и никто им материнскую плату не крутит! — говорит паучок и тут же ловит мои щупальца, отражая удары, — Да пошутил я, пошутил!
— Хорошо, шутник, а что за дуб такой? И как ты запихаешь утку в зайца, извращенец металлический? — мой хоботок укоризненно качается.
— Да никак! Когда он твои гаунастры выпьет, то в такое галлюциногенное путешествие отправится, что не только утку в зайце увидит, но еще и звери с ним разговаривать будут. Может и рыбы пару слов скажут! Не умрет, но цветных снов насмотрится! — робот довольно поблескивает окулярами.
— А как это ему поможет в борьбе с Кощеем?
— Тоже никак! Это мы ему поможем. Уж больно душевный парень попался, — скрипит робот и суетливо орудует захватами по командному пульту.
— Сами накостыляем местному злодею? Гербарий не засохнет? — я одобрительно хлопаю по корпусу.
— Хотя бы посмотрим, почему он Бессмертный. Для науки это тоже будет полезным опытом! — от нажатого запускакорабль легонько вздрагивает.
Люк автоматически задраивается, втягиваются ноги-распорки. Несколько секунд и мы стартуем по координатам робота. Для маскировки корабль принимает вид трехголового змея с маленькими крылышками — в честь фантазии нашего гостя.
Внизу остаются поющие птицы и забавные звери. Я в иллюминатор вижу идущего Ивана. Тот приветливо машет «пролетающему дракону».
В таком виде мы планируем над тучными полями, глухими лесами, глубокими реками. Дух захватывает от красоты и обилия красок. Робот открывает иллюминатор и высовывает окуляры навстречу несущемуся воздуху. Его соединительный кабель свешивается набок и бултыхается так, что вот-вот оторвется.
Острыми зубами торицапотса из земли выскакивают горы.
— Вон он, тот самый замок. Что-то знакомое в нем, словно где-то видел! — комментирует робот проплывающую картину.
Высокие вычурные башенки, черные неприступные стены. Замок больше похож на свалку почерневших костей, чем на место для жилья. Окна напоминают бойницы, а не отверстия для поступления света и воздуха. На карнизах страшные горгульи скалят длинные зубы.
— Удручающее зрелище! — я невольно пускаю фиолетовую волну по телу.
— Мда, как раз для того, чтобы напугать местное население. Пришвартуемся? — робот показывает на светящееся окно в самой высокой башне.
— С громом и молниями? — я тоже не прочь похулиганить.
— Ага, напугаем и посмотрим — помрет или нет! — робот отрывисто скрипит.
Что-то есть в местном воздухе — я не узнаю своего подручного. Вместо вечно ноющего бюрократа он на глазах переходит в адекватного спутника. Я включаю на динамиках громовые эффекты, робот выпускает пучки лазеров. Одна срезанная горгулья шлепается вниз и рассыпается на антрацитовые куски.
— Ух ты, здорово! А дай я попробую! — я прицеливаюсь и сбиваю еще одну.
Горгулья не успевает долететь до земли, когда в нашей каюте раздается мрачный голос:
— И сколько еще моих видеокамер вы собираетесь уничтожить? Приземляйтесь!
Из верхней башни выезжает площадка.
Мы виновато переглядываемся, и наш корабль аккуратно садится. Мне кажется, что остальные горгульи украдкой крестятся.
Робот снова принимает вид старушки-веселушки, а я взгромождаюсь ему на плечи, под видом черного кота. Покряхтывая для соответствия роли, робот проходит в большую комнату.
— Рад приветствовать в своей скромной обители многоуважаемую сударыню! — угрюмый голос гремит под высокими сводами, толкается между пышущими факелами, огибает вычурные колонны и разбивается о мраморную плитку у наших ног.
Костлявый мужчина в черненых доспехах, страшный своей худобой и изможденностью, приветливо улыбается тремя оставшимися зубами. Сидит на троне из человеческих костей, однако подложил под зад атласную подушечку. В боевых рукавицах сверкает волнистый меч, извивами он походит на длинный язык пламени. Глубоко запавшими глазами хозяин замка буравит старушку насквозь, заодно прожигает и меня.