Джулиан смотрит. Внизу живота становится так жарко, будто села на головню. Продолжительный период без секса дает о себе знать и ей хочется… Хочется оказаться на месте красавицы? Она еле сдерживает руку, чтобы не залезть в брюки и не заняться самоудовлетворением. Бюстгальтер становится слишком тесным для разбухших сосков. Нежная ткань кажется брезентом.
И этот напомаженный мерзавец улыбается. Он делает шаг по направлению к детективу и оказывается рядом. Ствол пистолета упирается в грудь. Его глаза пронизывают девушку почти так же, как жирный похотливый Том – жену хозяина особняка.
– Позволь я представлюсь и назову своих милых женушек. Мое имя Милош. Милош Попеску. Та, которая находится под твоим напарником, Дэкиена. Беленькую зовут Ленута, а рыженькую бестию – Злата. Они очень рады вас видеть. Правда, мои хорошие? – повышает голос хозяин дома.
– Да-а-а, мы очень любим гостей, – мурлычут блондинка и шатенка, продолжая слизывать мелкие бисеринки алой влаги с царапин на теле Тома.
– А о-особенно та-аких стра-астных го-остей, – между толчками произносит Дэкиена.
– Том, твою мать! Перестань трахать эту курицу и вспомни – зачем мы здесь! – вырывается у детектива тонкий вопль.
7.2
Том удивленно оглядывается. Видит детектива Джулиан и на миг застывает. Всего лишь на миг, потому что Дэкиена толкает его зад розовыми пяточками, и он возвращается к фрикциям. Его огромное хозяйство входит в блестящую щель почти полностью, а яички… если можно назвать яичками два помидора сорта «Бычье сердце» помещенные в резиновый мешочек… его яички шлепают чуть ниже. «Он же ей синяк там поставит» – почему-то вертится в голове Джулиан.
– Я ве… веду допрос с при… с пристрастием, – отвечает Том, продолжая «допрашивать» подозреваемую.
«Подозреваемая» стонет под тяжелой тушкой и продолжает царапать пухлую спину. Блондинка и шатенка скользят грудями третьего размера по коже Тома и по-кошачьи слизывают мелкие капельки. Все заняты делом, лишь детектив еле держится на подгибающихся ногах и мужчина рядом с ней продолжает загадочно улыбаться.
– Не хочешь присоединиться к допросу? Или давай я тебя допрошу? – бархатным голосом говорит мужчина и отодвигает в сторону руку, держащую пистолет. – Или можешь ты меня допросить… С пристрастием…
Когда он подошел вплотную к ней? Это остается загадкой. Только что он был на расстоянии метра и вот уже нависает над ней. Глаза… Они заставляют Джулиан сдать все позиции. Они завораживают и обещают скорое счастье. Что-то с глухим стуком падает на ковер. Пистолет? Да, её руки свободны и они сами поднимаются к его плечам. Детектив пытается притянуть его к себе, чтобы впиться в ярко-красные губы, но легче сдвинуть фонарный столб, чем подчинить этого мужчину.
Милош не торопится, наслаждается её беспомощностью и покорностью. Легонько касается подбородка и поднимает симпатичное личико к себе. Медленно, ужасно медленно этот садист приближается к её губам. Другая рука ложится на талию и чуть притискивает к железному телу. В низ живота детектива упирается твердый предмет, напоминающий черенок от зимней лопаты.
– Не бойся, я буду ласков, – на миг отрывается от губ напомаженный тип.
– Ты… ты убил… моих родителей, – шепчет Джулиан, потому что сказать громко у неё не получается, голос куда-то пропал.
– Ах, вот откуда мне знаком твой запах. Твоя мать пахла полынью и цветущим каштаном. Да-а-а, помню, как она извивалась на мне, как просила ещё и ещё…
Мужчина говорит, а его руки расстегивают куртку Джулиан. Кожаная оболочка падает к ногам девушки. Рука мужчины, словно невзначай, касается правой груди детектива, и девушка подается чуть вперед, чтобы прикосновение стало более ощутимым, чтобы он смог оценить её размер, форму и упругость.
– Ты мразь, – срывается с губ Джулиан.
Губы Милоша кривятся в презрительной улыбке. Одну за другой он расстегивает пуговки на бежевой блузке девушки. Шлепки, хлюпание и стоны продолжают раздаваться со стороны жирного Тома и обольстительниц. И это возбуждает Джулиан ещё больше. Ей кажется, что штаны намокли до колена, колени дрожат, а соски так набухли и окаменели, что ими можно резать стекло.
– Я знаю, – шепчет мужчина. – Именно так и говорила твоя мать, когда полностью принимала меня.
Он резким движением срывает блузку с плеч девушки и на свет появляется сплошной черный лифчик. По всем канонам на девушке должно было надето кружевное сексуальное белье, обтягивающее и дразнящее, но как назло вчера у неё была большая стирка. Джулиан успевает ещё подумать о трусах-боксерах, которые намокли настолько, что натирают нежные складки. Как она их покажет обольстительному ублюдку?
Свечи моргают, и в их неровном свете показывается сначала одна, затем вторая грудь Джулиан. Девушка дрожит в его руках, но не от холода, наоборот – жар заполняет тело и, кажется, что ещё чуть-чуть и появится запах горелых волос.
– Какое чудесное зрелище. Так бы всю жизнь не отрывался от него, – мужчина наклоняется и целует ложбинку между двух полусфер. – Будто крышечки на небольших блюдцах, а ручки ещё и увеличиваются в размерах, чтобы удобнее было брать.
Он сжимает левый сосок и словно разряд тока сотрясает тело девушки. Волна мучительного блаженства, сопровождаемая мурашками, проносится от копчика до легкого пушка на шее. Легкий стон слетает с губ Джулиан. Мужчина улыбается и сжимает второй сосок, мягко, но твердо. Словно накинул клеммы для «прикуривания» аккумулятора. Джулиан чувствует вторую волну. Она гораздо мощнее первой. Ещё чуть-чуть и она зайдется в пароксизме оргазма. В эту самую секунду она жалеет, что у неё нет третьего соска, а у него третьей руки.
Однако, Милош лишь чуть больше растягивает губы в улыбке, чуть приседает и прижимается к горячему телу детектива. У девушки возникает ощущение, что она уселась на перила – настолько твердым и большим кажется тот черенок, который протискивается между её ослабленных бедер. И да – он нажимает на тот самый сосок, которого так не хватало девушке.
– А-а-а, – срывается с её губ звук из порнофильма.
Она выгибается назад, словно пытается встать на мостик, но железные пальцы держат крепко, и девушка возвращается обратно. Конвульсии… Судороги, словно она находится в центре эпилептического припадка, бьют её полуобнаженное тело. Она впивается когтями в рубашку своего сладостного мучителя и, сотрясается в затухающих подергиваниях, и в этот момент ей хочется только одного – сигаретку с ментолом и сто граммов виски.
У мужчины же на этот счет другие планы. Он терпеливо ждет, пока Джулиан перестанет содрогаться и её дыхание чуть выровняется. Потом чуть подцепляет пальцами кожаный ремень на джинсах детектива и легко, словно ниточку, разрывает его. Ковер тушит звон бляхи, а также кнопки-пуговицы, которая падает следом. Одним ловким движением, словно снимает кожуру с банана, Милош опускает её джинсы вместе с намокшими трусами-боксерами. Джулиан инстинктивно прикрывает пах. Если бы знала, что сегодня будет секс…
– Обожаю кудреватый мох на тайных местечках, – улыбается снизу вверх напомаженный мерзавец. – А уж как пахнет, когда подступает возбуждение.
Шлепки, стоны, аханье и урчание продолжают доноситься с кровати. Том работает так, словно он никогда не собирается испытывать оргазм. Теперь под ним колышется рыженькая женщина. Когда только успели поменяться? Меж тем его спина начинает напоминать спину йога, который не очень удачно повернулся во сне на кровати из гвоздей.
Милош поднимается с корточек и тянет Джулиан за собой:
– Пойдем, на кресле нам будет удобнее. Твоей маме очень нравилось там. А папа тоже, как и твой напарник, был в восторге от моих жен. А они были в восторге от него.
Джулиан переступает через джинсы и идет за ним, всё также целомудренно прикрывая паховую область ладошкой. Кресло-качалка сделано в том же стиле, что и остальная мебель. Вензеля на подлокотниках, расшитая золотом спинка, ткань сиденья словно взята из камзола какого-нибудь из Людовиков.