Может это Димка? Хотя, меня к нему физически и не тянуло…
Вот честное слово, если я увидела его в пятнадцать лет, то сразу потеряла бы голову, влюбилась без памяти и ночи напролет думала только о нем. По-мальчишески припухлые губы изгибаются в вежливой улыбке. Нос настолько прямой, что с его помощью можно очеркивать поля в школьных тетрадях. Подбородок решительно заявляет, что его владелец волевой и уверенный в себе мужчина. Легкая впалость щек придает изюминку правильным чертам… Да какую изюминку – целый килограмм кураги!
Но больше всего поразили волосы – светлые, почти седые. Прическа короткая – волосок к волоску, будто щетинки у зубной щетки. И иссиня-черные брови раскинулись в стороны, как крылья российского герба. Широкоплеч, подтянут, одет в элегантные бермуды и столь же элегантную футболку небесно-синего цвета. Этакая редкая смесь из Дмитрия Харатьяна, Леонардо Ди Каприо и Бреда Питта.
Мечта, фантом, призрак девичьих грез…
– Мамочка, вообще-то я тоже читаю твои мысли! – звучит в голове обиженный голосок Матильды. – Да-да и вон тот образ, где вы вместе скачите по васильковому полю на единороге, мне не очень понравился. Там нет меня, а я тоже хочу на васильковое поле… И тоже хочу покататься на единороге!
– Будешь, маленькая. Куда же я без тебя?
Я беру себя в руки, усилием воли заставляю уголки губ оторваться от мочек ушей и вернуться в подобие вежливой улыбки. Всё-таки я уже взрослая женщина! И не должна растекаться медузой по песчаному пляжу!
– Спасибо за заботу, но я сама справлюсь, – отвечаю мужчине.
Я только сейчас замечаю – насколько писклявый у меня голос. Откашливаюсь и пробую снова. Получается лучше. Оказывается, возникновение пустыни во рту от вида мужчины вовсе не сказки. Я чуть не отобрала у Матильдочки бутылочку с молоком, чтобы смочить пересохшее горло. Остановил меня лишь укоризненный взгляд из недр коляски. А этот Аполлон спокойно берет за пластиковую ручку и легонько подталкивает:
– Ничего, мне не сложно. Вы стоите, а между тем зеленый сигнал скоро потухнет. Пойдемте, я вас переведу.
И правда – зеленый человечек на другой стороне дороги хмуро показывает, что ему надоедает стоять в неудобной позе, и что сейчас он собирается покраснеть и принять стойку по команде «Смирно». Я спешу за мужчиной, везущем коляску по полосатой пешеходной дорожке. Когда я успела выпустить коляску? Да что со мной? Вот и Матильдочка выразительно крутит пальчиком у виска.
– Вот и перешли, – говорит мужчина и снова улыбается сводящей с ума улыбкой. – Вовремя успели. Давайте я вас провожу, вам же на Васильевскую? Дом семнадцать?
– А откуда…
– Извините за мою грубость. Позвольте представиться, Драмир Валентинович Крылатый, ваш новый сосед, буду жить над вами. Как раз вчера закончил мебель перевозить. Видел вас с коляской во дворе.
– У вас очень хорошая улыбка… То есть, простите, меня зовут Анна Алексеевна Розеткина, а это моя дочка, Матильдочка, – я показываю на коляску, где пухленькое существо с отчаянием в глазах воздевает руки к небесам и спрашивает – куда у мамы подевались остатки разума?
– Забавная она у вас, ути-пути-плюпс! – Драмир подмигивает Матильде.
– Мамочка, можно я ему расскажу, как кореляционный процесс разложения теоламина приводит к увеличению амориционно доступных физических отклонений конструктивного познания? Чтобы он забыл про свои «ути-пути»! – раздается мысленный голос дочки.
Понятно, дочурка недовольна, нервничает и ревнует. Да-да, ревнует к тому факту, что внимание мамы переключилось на мужчину, а не на неё, любимую и дорогую. Надо как-то исправлять положение.
– Скажите, а вы не видели на той стороне дороги женщину в черном парике? Она куда-то так резко испарилась…
Мужчина на миг останавливается. Всего лишь на миг, будто наступил босой пяткой на острый камешек и теперь не хочет делать вид, что ему больно.
– Нет, не видел. Я и подошел потому, что подумал, будто вам стало дурно. Вы начали с кем-то разговаривать, с кем-то невидимым. Сначала я думал, что вы говорите по хендсфри, но потом пригляделся и не увидел никакого наушника…
– Я могла говорить с дочкой, – почему-то мне стало неловко оттого, что он тоже принял меня за сумасшедшую.
– Именно так я и подумал, – обезоруживающе улыбается мужчина. – Но нам всё равно в одну сторону, так почему бы и не помочь по-соседски?
Я кивнула и мы двинулись вперед. Драмир вежливо вел беседу, а я мысленно переругивалась с Матильдой.
– Мамочка, мы не сошли с ума. Это только гриппом болеют вместе, а с ума сходят поодиночке. Я тоже видела ту тетеньку.
– Может, он её не заметил?
– Ну да, он так на тебя пялился, что обо всём на свете забыл. Странный он какой-то, скользкий, будто чешуей разноцветной покрыт. И мысли у него странные – думает о тебе, как об обычной женщине, даже ни разу в спальне не представил. Слишком уж хорошие мысли.
– Перестань, Матильда. Придумываешь себе всякое…
Пока мы проходим отрезок от парка до дома, я стараюсь не думать о странной женщине, которая так неожиданно испарилась, стараюсь не думать даже о её словах про «привет Хлопаря». Нет, это кажется таким далеким и ненужным рядом с новым знакомцем...
18.2
Вот чего порой не хватает матери-одиночке – чтобы мужчина шел рядом и просто вез коляску. А на все заинтересованные взгляды проходящих мимо женщин я хмурю брови и показываю левый клык. В голове при этом раздается голос мультипликационного Шер-хана: «Не трожь, это моя добыча». Помогает – женщины недовольно отводят взгляды.
Мы болтаем о погоде, о музыке, даже коснулись весьма щекотливого вопроса – каким средством лучше очищать ванную. Легкая непритязательная беседа сокращает путь, но почему-то хочется, чтобы дом оказался чуть подальше. Всего на пару километров. Очередная миловидная девушка улыбается Драмиру, я стреляю в неё самым испепеляющим взглядом, на который только способна. Девушка испуганно икает и тут же отводит взгляд на пышные кусты сирени. Делает вид, что это сейчас самая важная деталь улицы, которая достойна внимания.
– Мамочка, если ты будешь идти с таким зверским выражением лица, то мы рискуем не дойти до дома, – вмешивается в мои мысли голос Матильдочки.
– Почему это? Наоборот, отпугиваем прохожих.
– Я прочитала мысли девушки, она хочет вызвать «Скорую» с двумя дюжими модельерами и немодной рубашкой с длинными рукавами. Мам, а если тебя поместят в сумасшедший дом, можно я заберу твою помаду?
– Вот в кого ты такая язва? – улыбаюсь я дочке.
– Ой, вот только не стоит строить из себя святую невинность. Кстати, тебя кавалер уже третий раз переспрашивает. Ответь уж ему, так и быть, – милостиво разрешила вредная мелочь.
– Простите, Драмир, я немного задумалась. Что вы спрашивали? –спрашиваю я у соседа.
– Я спрашивал… – он кивает проезжающему мимо черному джипу, машина резко останавливается, будто влетает в стеклянную стену. – Извините, Анна, сейчас урегулирую один момент и спрошу ещё раз.
Заднее стекло машины опускается, и на улицу высовывается пухлое лицо, обладателя которого можно видеть спящим на правительственных заседаниях. Это лицо надевает улыбчивую маску и профессионально поставленным голосом обращается к Драмиру:
– Драмир Валентинович, позвольте напомнить, что я жду вас на следующей неделе.
– Да-да, – досадливо отмахивается мой провожатый. – Сказал что буду, зачем лишний раз напоминать?
– Простите, что отвлекаю вас от прогулки, – от сладкой улыбки важного пассажира может слипнуться одно место. – У вас очень красивая жена и… дочка?