Фу-у-ух! И рядом со мной переминается огромный дракон с золотой чешуей. Теперь пришла моя очередь бухаться в обморок, но я оглядываюсь по сторонам – нигде не видно мягкой перины, поэтому обморок переношу на будущее. Ещё успею бухнуться.
– Ух ты, золотой дракон! Шлепарь, ты только посмотри на этого красавца! А я думал, что они все погибли! – восхищенно присвистывает Хлопарь. – Вот повезло-то! Его башка великолепно украсит мой зал. А после сделаю наследника.
– Убей его, дурень, а потом уже решим – чей зал украсит его башка, а кто сделает наследника, – ворчит Шлепарь и благоразумно отодвигается в сторону.
– Друзья, отойдите в сторону, чтобы вас не забрызгало королевской кровью, – слышится сверху знакомый голос.
Да, я удивлена, что Драмир обратился в дракона…
Да, я в шоке от происходящего...
Да, я отхожу на пару метров, чтобы не мешать мужской разборке…
И да, мне приятно, что Драмир за меня заступился.
24.2
Москитола восхищенно присвистывает, когда видит рядом огромного ящера. На мускулистого Хлопаря она даже не взглянула. Неужели только я в свое время повелась на эти мышцы и отсутствие интеллекта?
Зверобой лениво зевает и усаживается чуть поодаль. Он достает из кармана горсть семечек и протягивает мне. Я невольно беру и кидаю одну за другой в рот. Не знаю за кого болеть – за золотого дракона, который недавно был симпатичным мужчиной, или за симпатичного мускулистого мужчину, который вскоре может стать лепешкой.
– Ну что, дракон, нападай! Даю тебе право на первый… Ннна! – Хлопарь мужественно взмахивает мечом и бьет по лапе дракона.
Драмир, или золотой дракон, всего лишь отодвигает лапу в сторону и Хлопарь летит по инерции дальше. Он спотыкается, падает как мешок с… желе на траву и останавливается возле кончика золотого хвоста. Тут же вскакивает и пытается рубануть по хвосту. Драмиру почему-то не хочется лишаться части тела, и он снова отодвигает хвост в сторону.
– Не дергайся, дракон, ты мне мешаешь! – пыхтит Хлопарь и снова нападает на Драмира.
Дракон танцевальным пируэтом ускользает в сторону и хлопает короля по жопе кончиком хвоста. Простите за такие грубые подробности, но иначе я никак не могу назвать заголенную часть тела, которую Хлопарь бесстыдно выставил, когда вновь споткнулся.
От смачного шлепка Хлопарь пролетает десяток метров, но тут же вскакивает и устремляется к дракону. В это время я делюсь семечками с подобравшимся поближе Шлепарем. Теперь мы все четверо сидим как на трибуне и, лузгая семечки, ждем окончания жаркого боя.
Бой разгорается не на шутку – Хлопарь бросается с упорством племенного быка, перед которым машут красными труселями. Драмир же грациозно уклоняется и подстегивает короля то хвостом, то краешком крыла. Физического ущерба Хлопарю не наносит, а вот морально унижает так, что мне даже становится жалко этого мускулистого недоумка.
Дракону вскоре надоедают броски короля, и он ударом лапы выбивает Всехубьюлибур из рук Хлопаря, а самому отвешивает легкий щелбан. Или война так истощила моего неудачливого любовника, или щелбан у дракона не такой легкий, каким кажется, но тем не менее звон пошел по поляне гулкий, будто ударили в Царь-колокол.
– Я те-тебя побежу… победю… потом, вот только… только посплю сперва, – заплетающимся языком произносит Хлопарь и мирно укладывается спать.
Даже ладошку под щеку подложил, чтобы трава не так сильно кололась.
И тут на арену выходит Москитола. Вот чуяла я, что в ней что-то не то, и не ошиблась. Она взмахивает рукой, и в сторону дракона стремительно летит разноцветное облако, которое тут же окутывает чудовищную, но симпатичную голову. Через две секунды Драмир падает навзничь с таким грохотом, что Хлопаря подкидывает вверх на целых полметра, а остальных на метр с лишним.
– Ты… ты-ы-ы, – рычит Драмир, силится подняться, но его глаза закрываются, и по поляне разносится могучий храп.
Следующим движением Москитола хлопает в ладоши и около меня падает Зверобой, который было потянулся за топориком. На поляне уже трое лежащих без сознания, двое офигевших (это я и Шлепарь) и одна довольно улыбающаяся Москитола.
– Наконец-то он показал свою истинную сущность, – говорит Москитола, приближаясь к Драмиру. – Теперь последний из золотых драконов мне не страшен. Ты лишилась последнего защитника, девчонка.
Она срезает с лапы Драмира кусочек когтя и поворачивается ко мне.
Плюшки-ватрушки! Да это же никакая не Москитола, а самая что ни на есть…
– Мама? – спрашивает Шлепарь. – А что ты здесь делаешь?
– Вас спасаю, – хмыкает в ответ та самая старуха, которая украла мою дочь. От такой новости глаза короля закатываются, и он мягко укладывается на траве.
Мужчины, все вы такие! Чуть что сразу спать, а разбираться приходится женщинам.
– А ну немедленно верни Матильду!!! – непроизвольно вырывается визг, но старуха только морщится, хотя бессознательного карлика относит на приличное расстояние, а её саму закидывает вырванным дерном.
– Ты мне тоже не страшна, ведь у меня есть это, – старуха вытаскивает из кармана мою расческу.
Вот же плюшки-ватрушки, когда она успела её слямзить из квартиры? Ведь это любимая расческа и мне её так не хватало в лесу после умывания.
– Да-да, а тогда я только сделала вид, что меня отнесло под ель, милая пародия на Джельсомино, – хихикает старуха. – Матильда передает тебе привет и говорит, что ей у меня очень нравится.
– Врешь, тварь! Верни мне дочку, иначе я тебя и без голоса отмудохаю! – у меня просыпается учительская ярость. Я сейчас ей и не такого наговорю, прежде чем полезу патлы выдирать.
– А ну сядь! – мои ноги становятся ватными и сгибаются, хорошо ещё, что в коленях, а не в других местах. Ведьма властно продолжает, посыпая вокруг себя белым песочком: – Тебе лучше убраться с моего пути и никогда не показываться в моем королевстве. Теперь тебе не поможет даже самое могущественное существо нашего мира, золотой дракон. У меня есть все ваши волоски, чешуйки и кусочки ногтей. Вы ничего не сможете мне сделать!
Я сижу как вкопанная и смотрю, как эта дрянь снова хлопает в ладоши, и белый порошок начинает ослепительно светиться. В воздух поднимаются бессознательные короли и начинают медленно двигаться к ведьме.
– Отдай мне Матильду, и я забуду про вас…
– Нет, мне нужна преемница. Мы повысим налоги, будем вместе драть три шкуры с крестьян. Мы будем посылать рыцарей на верную смерть, а соседей затерроризируем войнами, мы будем вместе отрывать мухам лапки и присутствовать на казнях. Знай же, я сделаю всё, чтобы светлое сердце Матильдочки покрылось черной коростой зла. И никто мне в этом не помешает! А-ха-ха-ха-ха!
При этом демоническом смехе порошок вспыхивает так ярко, что в глазах начинают плясать пьяные зайчики, а после приходит временная слепота. У меня так было в школе, когда Гришка Орлов стукнул портфелем по голове. Я потом пришла в себя и так ему напинала…
А сейчас, когда я пришла в себя, то пинать было некого, если не считать золотого дракона и синего мужчину. Ведьма с королями пропала…
История двадцать пятая, в которой мы оказываемся в безвыходной ситуации
– Вставай! Вставай, говорю! – хлопаю я по брылам дракона.
Вы ни разу не пытались разбудить спящего ящера, из ноздрей которого вырывается дымок? Я имею ввиду не загулявшего мужа, который посмел уснуть в постели с сигаретой. Нет! Я говорю о десятитонном драконе, спящем, как младенец, и храпящем, как трактор.
Я начинаю выстукивать барабанную дробь и вроде бы получается «Танец маленьких лебедей», хотя и отчаянно фальшивлю. Тем не менее, дракон открывает правый глаз и страдальчески произносит: