Ирина Рыжих
Обреченные
Он знал, что зелеными волосами никого не удивишь. Но казалось, именно это их выдаст. Волнение подступало волнами. Слишком зеленые. Но отчего ему нервничать, он только страж. Он много повидал, много девиц и парней отправил в топи. Но вот же, накрыло.
Длинные волосы цвета мяты девушка перевязала на макушке красным платком. Это было ее единственное украшение. Даже глаза, всегда ярко накрашенные, бледны. И зря Страж опасался. На автобусной остановке никого не смущали ее волосы. Всех больше интересовали ее длинные ноги. Парни глазели, не таясь, а она не замечала их. Только Страж хмурился. Знали бы, простаки! Но не нужно им ничего знать. Знание не сила, знание – вина.
Русалка, как называл ее каждый встречный, радуясь своей оригинальной шутке, и Страж стояли по разным сторонам остановки без намека на знакомство, без единого кивка или взгляда. Лишние ритуалы не нужны. Старые знакомые, недобрые друзья. Невеселое дело их свело, к общению не тянуло. Отстраненные, они пропускали автобус за автобусом, ждали. Страж стоял, ни разу не переступив с ноги на ногу, выдержка за годы. Она топталась, ни терпения, ни покоя. Двое на месте.
На месте было трое. Суровый мужчина с татуировками. На остановке, полной людей, ему досталось завидное место для одиночества, стоять рядом никто не хотел. Русалка была более приятной компанией, если бы не тип рядом с ней. Третий. Русалка то брала его за руку и заглядывала в глаза, то отступала и вытирала ладонь, ставшую липкой от короткого пожатия. Паренек, на котором никто не задерживал взгляд. Пустые глаза, мягкое, словно тесто, тело, еще немного и растечется по асфальту.
До встречи с Русалкой этот парень, возможно, был полон жизни, был нужен кому-то.
– Нет. Он – точно нет. Она уверена, что он подходит? – думал Страж, – Он хоть когда-нибудь был живым? Любил? Его могли любить? А черт с ней. Ошибется, ей и отвечать.
То, что люди любили самых неожиданных особей, поражало Стража и не поддавалось пониманию. Даже этого жалкого парня любили. Любили так сильно, что сейчас он был в их руках. Это отрезвляло. Спасибо, проживем без любви.
– Да где ее черт носит! – держать в покое мысли у Стража получалось все хуже.
Для дела не хватало третьей участницы. Если считать паренька, то четвертой, но кто его будет считать.
Наконец, из очередного автобуса выплыла она. Попутчики смотрели ей вслед, а девчушке пяти, может, шести лет, не было до них дела. Она вышла, словно ни разу не коснулась земли своими блестящими туфельками. Бледное лицо, лукавая улыбка, рыжие короткие волосы – от нее нельзя было отвести глаз.
Рыжая девчушка едва кивнула ожидавшей ее парочке и широко улыбнулась пареньку. Он сквозь пелену уловил эту улыбку и больше не отрывал стеклянного взгляда от огненной макушки.
– Как много внимания к мелкой особе, без этого никак нельзя?
Рыжая зло взглянула на Стража, словно услышала его мысли. Тряхнула волосами, засияла ярче. Тут подъехал нужный автобус и пришлось оставить на время неприязнь, они здесь ради общего дела.
– Хотя какое мне дело до их дела. Когда уже это закончится, быть на побегушках у сумасшедшей девчонки!
– Не забывайся, – прошелестел в голове Стража чухой голос, – не забывайся.
Они зашли в раскаленный автобус, где между взмокших тел сновал старик-кондуктор.
– Да неужто сам! Старый знакомый, ну хоть что-то доброе в этом дне, – подумал Страж.
Старик, несмотря на жару, был в черной шапке с эмблемой старых пиратов и девизом неприкаянных душ free way. Он ловко собирал оплату, убирая деньги в разные карманы. Та мелочь, что отправлялась в карман жилетки, не сопровождалась билетом, но никто не возражал, слишком лихо он делал свою работу. Проходя мимо троицы, он на миг задержал на них взгляд и услышал «Черт!» не то ругательство, не то приветствие и признание. Старик ухмыльнулся. Денег не взял, вернулся на свой клеенчатый трон и уже не смотрел в их сторону.
Но в покое они не остались. В их группу вклинилась девушка, не обращая внимания ни на кого, кроме паренька.
– Привет! – ее радость и дружеское приветствие были неожиданны. Дуреха, занесло же тебя. Девушка выжидающе смотрела на паренька, улыбка ее гасла, уступая место разочарованию.
– Я думала, со мной можно поздороваться. Не сломался бы, – ее затрясло от обиды, она развернулась и ушла в другой конец автобуса. А парень не понял ничего. Пустыми глазами смотрел он на девушку, пустыми они оставались, когда она ушла. Он и голову повернул только на звук голоса, да так и остался, словно глядя ей вслед. А она не заметила ничего не обычного. Пустой взгляд был его «фишкой», так он смотрел почти на всех, одаривая безразличием. Но ее он всегда выделял, делал соучастницей. «Смотри, как это работает, – говорил он, – Был друг и нет друга. Друзья вообще понятие относительное». Единственный его талант. Сегодня ты думаешь, что вы приятели, а завтра он уже не кивнет в ответ. Она была уверена, что ее это не коснется. Ведь разве не к ней он приходил, когда все вокруг давили и чего-то требовали. Но нет, он словно не увидел ее, посмотрел, будто в пустоту. Так он и говорил: «А ты ведь, подруга, пустота».