– Логично, – продолжала хмурить лоб я. – Теперь понятно, почему IQ Жас шкалит, и почему Мия такая миленькая на мордашку. Но почему ты вдруг решила мне об этом рассказать?
Прежде чем ответить, Миша немного подождала.
– Я кипела в чане боли, – начала она. – Ты даже не представляешь, через что я прошла. Моя рука дрогнула раньше, чем это сделала твоя, но ты этого, слушая мою скрипку, до сих пор не слышишь. Я никогда для тебя не фальшивила. По крайней мере в игре. Но не потому, что это правда, а потому, что это правда только для тебя. Таша, ты не могла мне помочь. Я этого не хотела. Как сейчас не хочешь ты, чтобы тебе помогла я или кто-либо другой. Я просто хочу тебе кое-что напомнить. Обещание, которое я дала тебе о том, что больше так не будет. Что бы ни случилось, я пообещала, что каждый день буду сильнее тебя и ты меня не победишь. Помнишь, что ты мне на это ответила?
– Вызов принят, – коротко и твёрдо отчеканила я.
– Что ж, я напоминаю тебе, что ты приняла вызов. Теперь ты просто не можешь позволить мне выиграть, а я не могу позволить себе проиграть. Играем.
– Играем, – уверенно посмотрела в огромные зелёные глаза старшей сестры я.
Глава 13.
Миша.
Неидеальный, зато только мой, супергерой.
В мой второй день пребывания в реабилитационном центре я в одном купальнике сидела на шезлонге напротив бассейна и жмурилась от солнечных зайчиков, отражающихся от воды и бегающих по моему лицу. Мы находились в крытом помещении, и всё равно день был слишком солнечным и тёплым, чтобы вспоминать о том, что до лета ещё далеко.
Тогда я впервые его заметила. Он сидел всего в каких-то паре метров от меня на таком же шезлонге. Поняв, что он наблюдает за мной, уже спустя полчаса я не выдержала и, постаравшись максимально невозмутимо подняться, покинула пределы искусственного пляжа.
В этом месте все были странными и измученными одновременно, но этот персонаж показался мне более странным, нежели измученным.
Вечером следующего дня мы вновь повстречались, на сей раз у барной стойки. Он исполнял роль бармена, хотя им не был. Я уже хотела пройти мимо, но он заметил меня.
– Сегодня у нас большой и неизменный ассортимент безалкогольных коктейлей, – произнёс он, продолжая спокойно протирать стеклянные бокалы белоснежным полотенцем. – Советую “Шмель” или “Сейдж романс”, только если ты не предпочитаешь милкшейки. Тогда лучше взять “Алые паруса” в кувшине.
– Выбираю “Шмель”, – уже садясь за барную стойку, ответила я.
– Брэм Гир, – представился мужчина с недельной щетиной, протянув мне руку, которую я спокойно пожала. – Тридцать лет, алкоголизм.
– Миша Палмер. Двадцать четыре года, алкоголизм, токсикомания, наркомания, банальное курение.
– И как ты только дожила до двадцати четырёх?
– Сама удивляюсь. А ты как докарабкался до третьего десятка?
– Если я и мог сдохнуть, то только от трудоголизма.
– А как же алкоголь?
– Думаю, полтора года запоя едва ли могут убить взрослого мужика.
– Полтора года… У меня стаж побольше, – поморщилась я, вдруг осознав, что мне здесь придётся куда тяжелее, чем моему новому знакомому.
Явно не обделённый внешними данными, голубоглазый с карамельными волосами средней длинны, он мог быть алкоголиком лишь непродолжительное время, но не более того. Слишком крепкий физически и, судя по взгляду, достаточно волевой, он просто не мог оставаться рабом хотя бы одной вредной привычки. Очевидно, что в его жизни, как и в моей, что-то когда-то сломалось, вот только его путь к принятию своей “сломанности” и её лечению оказался короче, чем мой. Повезло.
С этого вечера мы стали общаться. Долго, упорно, каждый день. Брэм попал сюда на две недели раньше меня, и тот факт, что за две недели он не почувствовал особого облегчения, меня не воодушевлял, но не долго. Вскоре я поняла, что банального воодушевления, даже если бы оно исходило со стороны, мне будет недостаточно.