Не чуя под собой ног, Мануэль спустился вниз; пятки его стучали, по земле с такой силой, что все тело сотрясалось. Подойдя ближе, он различил во мраке пухленькую, уютную фигурку Розалиты. Он посмотрел на жену сверху вниз и улыбнулся. Она вышла встретить его, но заснула, привалившись спиной к стене дома, уткнувшись лбом в колени.
Мануэль нагнулся и тихонько дотронулся до ее плеча. Она вздрогнула и проснулась.
– Ты пришел! – сказала Розалита.
– Нет, женщина. На самом деле я умер оттого, что весь день ишачил. Ты видишь перед собой дух, привидение, которое пришло посмотреть, где протекла его счастливая земная жизнь.
Она встала:
– Не поминай всуе привидений. И не кричи так громко, детей разбудишь.
– Весь день приказы, одни приказы. Мануэль, сделай то. Мануэль, сделай это. Тащи паром через реку на спине, Мануэль. И здесь мне тоже приказывают.
– Я два раза ходила туда. Оба раза этот твой Васкос говорил, что ты придешь поздно, и оба раза ты был на том берегу. А теперь ты должен поесть.
– Для этого тебе придется придерживать меня за подбородок и жевать за меня.
– Нельзя ложиться спать на пустой желудок.
– Нет, можно. Я могу заснуть на костре. Могу заснуть даже стоя на голове. Женщина, я могу спать столько, что установлю рекорд.
– Мануэль, ты должен поесть, – упрямо повторила Розалита.
Она вошла в дом. Он сел на ее место. И вскоре услышал шипение и шкворчание, из дома потянуло ароматом еды. Мануэль с трудом встал, подошел к умывальнику, плеснул холодной воды на голову и плечи. Пригладил волосы пятерней. Временами его ноги непроизвольно сводило судорогой.
Розалита вынесла ему еду. Хрустящие тако с начинкой из нежного мяса козленка. Оказалось, что он в состоянии жевать и глотать. Неожиданно для самого себя Мануэль ощутил зверский голод. А еще она припасла ему подарочек – бутылку темного пива, которую ей как-то удалось охладить. Он знал об этой бутылке: Розалита приберегала ее до особого случая. И вот решила дать ему пиво сейчас, когда он истощен.
Мануэль извлек из кармана тугой сверток банкнотов, решив в конце концов не прятать часть денег на какой-то непредвиденный случай.
– Это что... неужели все бумажки по песо?
– Ха! Здесь только пять однопесовых бумажек. Остальные – пятерки.
– Кого ты ограбил?
– Свою старость. После такого дня я умру молодым. Все будут скорбеть по мне. Васкос горько заплачет. Где еще он найдет другого такого глупого осла?
– Платье для Кончиты, – запричитала жена, – масло для лампы, ботинки для Рамона, тетрадка для Карлоса!
– Значит, все разойдется?
– Может быть, и нет. Может, и тебе перепадет сентаво.
– Подумать только! Когда-то я был счастливым, беззаботным холостяком.
– Прекрати ныть. Лучше расскажи, что случилось за день. Было что-нибудь интересное?
– Эмилио, который возит в грузовике рыбу, рвал и метал. Пока ждал переправы на тот берег, весь лед растаял. Ах, какая поднялась вонь! Даже Эмилио проняло. Когда он уезжал, то вжался лицом в лобовое стекло, а дышал только ртом. У него все лицо перекосилось.
– Он потеряет место.
– Наверное.
– Трагедия. – Розалита покачала головой. – Что еще? – Глаза ее заблестели.
– Через реку переплыл великий Атагуальпа. Такова его власть, что паром тащился, наверное, только на пятнадцать минут дольше, чем в обычные дни. Я был разочарован. Я-то думал, стоит ему щелкнуть пальцами, как воды Рио-Кончос раздвинутся, и он переедет на другой берег посуху.
– Не кощунствуй, прошу тебя, Мануэль! Да, я тоже слышала, сегодня он переправлялся у нас. Мне сказала Ана. Что еще было?
– Что толку тебе рассказывать, если ты уже все знаешь, не успею я и рта раскрыть?
– Может, я что-то упустила, – хихикнула она.
– Один из людей Атагуальпы неосторожно пальнул из пушки. Другой ударил туриста по голове и отключил его. Того, кто пальнул по неосторожности, избили и бросили в кусты. Одной туристке стало плохо; я думаю, из-за жары. Великий Атагуальпа перевез ее через реку в своей машине. Дай-ка вспомнить. Одного из детей Родригеса укусил скорпион, правда маленький. Выпили много пива. Лавочники на том берегу сколотили себе за сегодняшний день целое состояние. Остальное, женщина, не стоит внимания.
– Не стоит? А как вели себя туристы? Наверное, злились?
– Наверное. Прости меня, но мне очень трудно думать о них как о людях – таких же, как мы с тобой. Они куда больше походят на тех красивых кукол, которых мы с тобой давно видели в Браунсвилле. Дорогие куклы с расписными лицами и ключиком в спине. Заводишь ключик, и они поют и танцуют. Так же и туристы. Приезжают на берег реки. Завод внутри их кончается. Они ждут. Потом переправляются через реку. Моторчик внутри их заводится, и они снова мчатся вперед на бешеной скорости. Какие это люди? Просто пестро раскрашенные куклы.
– Ax, все потому, что ты их не понимаешь. Они тоже живые. У них своя жизнь. Ожидание у реки может много чего изменить.
Мануэль фыркнул:
– Женщина, от ожидания они опаздывают. Поэтому полночи будут мчаться как сумасшедшие, пытаясь догнать собственную тень.
– Ну а теперь, может, позволишь и мне рассказать тебе новость?
– Опять, женщина? Неужели так скоро?
– Нет. У тебя только одно на уме.
– Никаких новых законов, которые это запрещают, вроде не приняли.
– Нет, нет, совсем не то. Мигель Ларра погиб.
Новость опечалила Мануэля Форно.
– Что это был за бык? Какой породы? Пьедрас-неграс? Там быки-убийцы.
– Нет, он не выступал. Его прикончил какой-то американский турист. Его нашли вчера вечером в собственном доме, в Куэрнаваке. Девушку его тоже убили. У Ларры пробит череп, а девушку застрелили из ружья для подводной охоты.
– Оказывается, и такие ружья есть?
– Говорят.
– Об этом сообщили по радио?
– Нет.
– Об этом написано в газете?
– Нет.
– Женщина, добром тебя прошу, не выводи меня из себя. Я слишком устал для пустой болтовни. Наверное, какая-нибудь сплетница рассказала?
– Нет. Мария, жена мясника.
– Она-то и есть самая первая сплетница. Но почему из тебя все надо вытягивать по крупицам? Ты словно цыпленка кормишь. Откуда Мария знает? Скажи мне, женщина.
– Вчера она была в Матаморосе. Ездила с Фернандо, в его грузовичке. Весь Матаморос гудит. Говорят, что убийца бежит к границе. Там полным-полно полиции. Все машины, выезжающие из Мексики, досматривают особенно тщательно, и всех туристов заставляют отвечать на вопросы. Имя убийцы им уже известно, но Мария не могла его вспомнить. Сказала, какое-то трудное имя. И еще у них есть его описание. В Матаморосе говорят, что из Мексики мышь не выскочит. Может, убийца был на пароме? Может, сегодня ты его перевозил?
– Если у тебя охота грезить, иди спать. Так оно лучше будет.
– Но такое вполне возможно!
– Нет. Такие вещи могут, конечно, произойти, но на самом деле никогда не происходят. Может, его уже арестовали в Ларе-до? Через неделю-другую правительство даст полиции Матамороса знать, что поиски можно прекратить. А вот Ларру жалко. И нелепо как-то вышло. Легче было бы предположить, что его прикончит бык. А его убил какой-то турист.
– Вспомни, сегодня на пароме никто особенно не нервничал?
– Откуда мне знать, кто из туристов нервничал, кто нет? Повторяю тебе, для меня они все на одно лицо – куклы с ключиками в спине. А теперь я должен поспать во что бы то ни стало. Завтра можешь заговорить меня до смерти. А сегодня, женщина, я буду спать.
Они вошли в дом и легли рядом на соломенные тюфяки. Мануэль щурился в темноту, пытаясь разглядеть силуэты четверых спящих детей. Он пожал плечами, скинул одежду, вынес кувшин и еще немного умылся, вытерся полотенцем и лег. Мысль о сне опьяняла его. Он глубоко вздохнул, вытягиваясь во весь рост. Потом лег в своей любимой позе, снова вздохнул и закрыл глаза. Они рывком открылись, словно на веках его были пружинки. Он, ворча, переменил положение и снова попробовал заснуть. И снова глаза распахнулись. Ногу свело судорогой.