— Так-то лучше.
— Жаль, твою кровь также нельзя очистить, — голос Малфоя, раздавшийся позади, испугал и заставил тихо вскрикнуть.
— Это женская уборная, Малфой.
— Ну, Краму сюда можно, а мне нет? — Гермиона заметила в зеркале, как слизеринец принялся рассматривать ее. Он снял окровавленную мантию и сложил ее пополам, оставшись в белой рубашке и классических брюках.
— Его я рада видеть хотя бы.
— Как грубо, Грейнджер.
— Ты что-то хотел от меня или пришёл поиздеваться? — пьяный язык слегка заплетался, отчего Драко усмехнулся и приблизился к девушке чуть ближе.
Молчание заставляло нервничать.
Периферийным зрением девушка заметила, что Малфой подошёл к ней почти вплотную.
— Отойди от меня. Ты пьян.
— Ты тоже, Грейнджер.
— Иди к Астории. Небось, она заждалась тебя. Или к Панси. Или к кому-либо ещё, но отвали от меня.
— Неужели это ревность?
— Избавь меня от этого, — Гермиона подавила нервный смешок, который чуть было не вырвался из груди.
— Платье поскромнее не могла надеть?
— Ты издеваешься сейчас, Малфой? Кто ты вообще такой? — девушка резко развернулась, и оттого пьяная голова закружилась пуще прежнего. Устоять на ногах было практически невозможно, отчего пришлось крепко схватиться на раковину, чтобы вовсе не упасть на пол.
— Добрая половина Хогвартса пускает слюни на тебя.
— А тебе какое дело? Рону так нравится, — девушка словно попыталась уколоть Малфоя.
— Выглядишь, как шлюха, — съязвил парень.
— А ты ведёшь себя, как мудак.
Скользя по лезвию ножа над пропастью, всегда будь готов к тому, что достаточно легчайшего порыва ветра, чтобы низвергнуть тебя в самый мрачные, жаркие и ужасающие пучины преисподней.
Все сомнения и тревоги вмиг исчезли.
Все случилось мгновенно. Нити понимания начали вплетаться в сознание обоих лишь тогда, когда их дыхания слились, а губы девушки изо всех сил впивались в его.
Глаза Драко горели, словно охваченные адским пламенем.
— Хватит! — крикнула Гермиона, изо всех сил желая продолжения. Но разум визжал, словно бешеный, заставив девушку рвануть к двери.
Малфой вновь, как и тогда в башне, резко схватил ее за запястье и впечатал в стену.
У Гермионы пересохло во рту. А Малфой, не испытывая колебаний, склонился еще ближе. Его волосы вожделенно упали на ее взмокший лоб… И она через силу сомкнула глаза, лишь бы не видеть его издевательскую победную ухмылку.
Она более не слышала его речей, полностью утопая в этом дурмане его шепота и головокружительного запаха.
Он вновь оказался прав.
Шлюха.
Гермиона отдаленно чувствовала, как его цепкая хватка на запястье капля по капле растворяется. Он победил. И за эту свою слабость она будет казнить себя вечно.
Фразы Драко продолжали ласкать ее слух своим наигранным тоном, и стучащее в висках сердце не давало вникнуть в их смысл.
В следующую секунду ситуация решительно обрела иную сущность. Пальцы змеиного искусителя, которые уже давно переняли тепло тела сквозь тонкую материю платья, аккуратно скользнули за спину девушки. Она почувствовала, как ее бережно притягивают ближе, словно она была чем-то хрупким и ценным, словно бы одно грубое движение — и это причинит ей непоправимый вред.
И Гермиона до последнего отказывалась верить в то, что все это происходит с ней наяву, что это не очередная шутка воображения, ведь обмануть ощущения невозможно. Как и не заметить медленное и тянущее, как сладкая нуга, приближение хмурого лица Драко.
Однако чувство издевательского дежавю не давало полностью углубиться в веру искренности того, что собирался осуществить ее изувер. Он просто снова упивался предательской реакцией девушки.
— Ты не сможешь, Малфой, — невольно озвучила Гермиона свои мысли. Но на ее невнятную реплику Драко лишь сильнее склонился над ее лицом, тихо проговорив в губы дразнящее и возбуждающее:
— Смогу.
Говорят, что за всю человеческую жизнь сердце в среднем совершает около трех миллиардов ударов. И, похоже, что сердце Гермионы истратило добрую треть отведенной нормы именно в последние несколько секунд ее жизни, пока лицо Драко безостановочно приближалось, сокращая миллиметр за миллиметром от чего-то казавшееся бесконечным расстояние.
Ее прежняя уверенность постепенно умирала, и вот, конечная смерть настигла ее именно в тот момент, когда кончик ее носа уткнулся в щеку сероглазого истязателя.
Щелчок.
Осознание.
И она стремительно дернулась всем телом, желая отмотать пленку назад, когда решила действовать исключительно по зову сердца. Ведь и оно, как и другие ее чувства, оказалось предателем.
Но переломный момент ситуации уже был в недалеком прошлом. Руки Малфоя вновь обрели свою твердость, крепко накрепко сжимая девушку в своих сильных объятиях, купируя ее жалкую попытку все исправить. И тут Гермиону будто ударило током. Малфой дрожал! Дрожал так, что она смогла прочувствовать это собственным телом. А ведь ее состояние было сходным с бьющей вибрацией «змея», но видно, куда менее обширным.
Где-то на границе сознания душераздирающе вопит совесть, пытаясь пробиться к чувству стыда, которое, несомненно, поглотит Грейнджер без остатка после того, как все это закончится. Но ее дыхание уже слилось с дыханием Драко, и в воздухе опять зависли терпкие нотки алкогольной кондиции.
— Ты хочешь меня, — вожделенно произнес Драко. Это был не вопрос, а утверждение, которому Гермиона противилась, — когда ты поймешь и признаешь это, тогда ты перестанешь страдать, — и вот опять она теряется в бездонном омуте его глаз, когда он еще ближе наклоняется к ней, она пытается понять, где оступилась, где повернула не туда.
Ее мысли больше не блуждали в темноте кошмаров. Они были здесь, на кончике его языка, в мокрой дорожке, которую он оставил на ее шее, в его пальцах, в тяжелом дыхании, в растрепанных волосах, в иссушенной коже, в изгибах на его ключице. Они были в нем, они стали им. И все, о чем она могла думать — чтобы он не останавливался.
Гермиона не думала о том, станет ли жалеть об этом, не думала о последствиях. Страницам ее воспоминаний, переписанным чужой рукой, все равно не суждено было перевернуться, поэтому она просто подожгла их и с упоением наблюдала, как они сгорают.
Малфой задрал подол ее платья, усадив на мраморную раковину. Он не мог совладать с чувствами, старался отогнать дурные мысли о своей чистокровности. Ему хотелось ее, он нуждался в ней, словно в воздухе. И в ощущении того, как она рьяно выгибалась к нему навстречу, она нуждалась в нем не меньше.
Тонкие пальцы аккуратно ощупывали ее бёдра. Драко игриво поцеловал Гермиону в область ключицы, заставляя вновь прогнуться в спине от накатившей волны сладкого ощущения.
Внизу его живота разливалось приятное тепло, доводящее до судорог в мышцах.
Она ощущала его давление, его пальцы, впивающиеся в ее кожу, его бедра, двигающиеся ей навстречу.