— Да! — также восторженно воскликнул Теодор Нотт.
— И чему вы радуетесь? Тому, что неотесанный дурак вроде Крама будет вновь расхаживать здесь? — скривился Малфой, развалившись в кресле и беззаботно перебирая страницы «Ежедневного пророка».
— Я хочу попросить, чтобы он научил меня выполнять тот трюк с разворотом, — не переставал тараторить Забини, чем явно напрягал Драко.
— Может, ты ему еще отсосешь? — закатил глаза Малфой, небрежно кинув газету на столик. Нотт легонько хихикнул, а Забини резко умолк, отведя глаза в сторону.
— Интересно, сможет ли Крам снова трахнуть Грейнджер или ее пес Уизли сорвется с цепи и перегрызет глотку болгарину? — засмеялся Теодор.
— Думаю, сможет. Сомневаюсь, что грязнокровка устоит, — подхватил Забини, давая «пять» своему другу, — а ты что думаешь, Драко?
— Мне плевать, — фыркнул Малфой.
Его уже начало изрядно раздражать всеобщее помешательство на этом дураке Краме. Предмет воздыхания кучи тупых девчонок и даже мальчишек. Никчемный, зазнавшийся, тупоголовый овощ.
— Хотел бы я увидеть лицо Уизли, когда он узнал об этом. Вот это, наверное, была умора, — не унимался Нотт, — неудачник.
— Может, уже заткнешься? — не сдержался Драко.
— Ты не в духе? Может, позвать Паркинсон для успокоения? — ухмыльнулся Забини.
— Сам разберусь, — Драко резко встал с кресла и направился в сторону выхода. Малфой замедлил шаг, проходя мимо гобелена с изображением знака «Дурмстранга», переплетенного со змеиным знаком Слизерина. Это подобие украшения висело как напоминание о плодотворном сотрудничестве в прошлом и как надежда на будущее.
— Не забудь о встрече на поле через полчаса, — крикнул вслед своему другу Забини.
«Гребаный Виктор Крам» — выругался Драко про себя.
— Чистая кровь, — произнес пароль Малфой и вышел из гостиной Слизерина.
____________________________________________
Погода на улице была под стать концу октября. Солнце, которое утром аккуратно ощупывало макушки деревьев и постепенно обволакивало их, практически полностью скрылось за серыми тучами.
Гермиона быстро забежала в Хогвартс и понеслась к дверям библиотеки с огромной сумкой наперевес, из которой так и норовил вывалиться свиток с домашней работой по Зельеварению.
Мадам Пинс в своей манере указала гриффиндорке быть тише, приложив палец к губам и очень громко шикнув. Наконец, найдя ряд с нужными книгами, Гермиона, вооружившись палочкой, произнесла «Акцио Экспульсио», и в ее руках мигом оказалась искомая книга.
Девушка устремилась к выходу, как неожиданно врезалась во что-то большое, теплое и мягкое. Виновато подняв глаза и практически уже произнеся «прошу прощения», она застыла как статуя. Перед ней был не кто иной, как Виктор Крам.
Он практически не изменился. Все те же темные волосы, грубые черты лица, глаза, обрамленные черными густыми бровями, хмурый вид и слегка потерянный взгляд, который не был присущ прежнему Краму.
— Ох, — только и смогла вымолвить изумленная Гермиона.
— Прости, я не хо-тел тебя напу-гать, — Крам натянул правый уголок губ, выдавливая из себя улыбку.
— Все в порядке, это я… не заметила. Совсем потерялась, я просто долго искала книгу и тут нашла, и вот как-то не заметила, — не останавливаясь, Гермиона продолжала тараторить несвязанные между собой слова. Заметив на лице Виктора легкую ухмылку, Гермиона улыбнулась в ответ, — еще раз прости.
— Все хоро-шо. Давно не виделись.
— Да, — сухо ответила Гермиона, пытаясь спрятать глаза.
— Как твои де-ла? Я хо-тел тебя увидеть.
— Все хорошо, — односложно отвечала Грейнджер, — а ты как?
— Слож-но пока сказать. Терплю. Ой, — Виктор поднес руку к подбородку, пытаясь вспомнить другое подходящее слово, — то есть, привы-каю.
— Все будет нормально. Если что, обращайся, — ляпнула Гермиона, тут же желая забрать слова обратно.
— Спасибо, Гермиона, — произнес Крам, — мо-жешь помочь най-ти мне книгу о ва-шем язы-ке? Хочу его подтя-нуть.
— Эм… — Гермиона на секунду задумалась и осмотрела библиотеку, — да, конечно. Нам сюда.
Она стремительным шагом направилась в сторону нужной секции, то и дело оборачиваясь на Виктора, который шел за ней, не отставая.
— Вот, можешь взять эту, — Гермиона протянула ему маггловский школьный учебник английского языка, который скопил на себе огромный слой пыли, — здесь и словарь есть, и грамматика. На первое время хватит и этого. Можешь еще взять это, — девушка протянула Краму небольшой сборник сонетов Шекспира, — с этим ты сможешь лучше понять английскую… душу.
— Еще раз спасибо, — Крам вновь неловко улыбнулся Гермионе.
— Я пойду. Была рада видеть. Надеюсь, ты здесь…приживешься, — Грейнджер закусила язык и понеслась прочь из библиотеки.
Драко, услышав знакомый голос Грейнджер в библиотеке, не сдержал свое любопытство и, выглянув из-за стеллажа с книгами, принялся наблюдать за девушкой.
«Опять на ту же метлу, Грейнджер?» — прокомментировал Драко в своей голове, заметив, как девушка идет в сторону выхода, предварительно миленько поболтав с болгарином.
Что за ерунда происходит с Драко вновь? Грязная кровь Грейнджер отталкивала Малфоя, словно ядовитое Озеро, но он никак не мог объяснить то бурлящее чувство внутри, которое почему-то просыпалось в нем, когда она была рядом или он просто замечал ее краем глаза.
________________________________
«…В ушах и горле вода. Она заполнила легкие и теперь разрывает их изнутри. Неожиданно мир словно разлетелся на миллионы осколков. И перед тем, как каждый из них вопьется в плоть, перед тем, как все тело поглотит невыносимая агония, в одном из них Драко видит свое отражение, жутко неправильное и искаженное: пепельные волосы, пронзительные, переливающиеся темные глаза, занявшие место его светло-серых, и лицо ребенка. Пугает другое — за исключением некоторых деталей, мальчик в отражении ему до боли знаком.
Вода вокруг резко исчезла, но на ее место пришел огонь. Что-то внутри парня начало жечь со страшной силой, и это было похоже на дым, ежесекундно все больше и больше наполняющий легкие. Не теряя ни секунды на раздумья и колебания, он отпрыгнул назад, насколько ему это позволило обмякшее тело, и вдруг с потолка, прямо над тем самым местом, где он был мгновение назад, сорвались несколько огромных балок и с оглушительным грохотом обрушились вниз, проломив истлевшее половые доски. Кое-как приподнявшись, он вдруг в ужасе осознал, что теперь между ним и бедным мальчиком образовался настоящий непроходимый ад.
Когда воздух стал настолько жгучим, что, кажется, Драко начал чувствовать запах собственных опалённых волос и кожи, его тело, словно само, стало выжимать из себя последние резервы, как будто понимая, что второго шанса уже не будет. Неимоверным усилием воли ему удалось подняться и, пошатываясь и закрываясь руками от стремящихся поглотить его языков пламени, сделать пару шагов навстречу мальчишке.
— Эй! — Драко не узнал собственный голос. Он был скорее сродни предсмертному стону раненого животного, такому, от которого волосы на спине встают дыбом, а по телу начинает растекаться неприятный озноб. Малфой попытался всмотреться, борясь с невыносимой резью в глазах, но по-прежнему он видел лишь размытое лицо.