И когда он уже был готов сдаться, отдавшись на волю случая, рухнуть на колени и позволить этому месту забрать его с собой, куда-то на кладбище домов и упокоенных под их обломками жизни, воздух пронзил еще один душераздирающий крик.
Не помня себя, он поднял голову и, широко раскрыв глаза, на секунду увидел то, что мгновенно вызвало ужас. Лицо.
Это…я?»
— Нет! — звук собственного крика ударной волной вынес Драко на берег реальности. И как рыба, выброшенная на сушу, он судорожно принялся хватать ртом воздух душной комнаты, глаза широко раскрыты, в кончиках пальцев на онемевших руках и ногах неприятно бьёт по нервам легкое покалывание. Сон. Это был всего лишь сон…
— Драко? — шепот лежавшей рядом Паркинсон резанул ухо, — опять кошмар?
— Неважно. Пойду, проветрю голову, — Драко дернул плечом, пытаясь освободиться от головы Панси, которая расположилась на нем. Малфой знал, что невербальное разрешение остаться девушке на ночь, приятно тешило ее самолюбие. Пусть это будет для нее подарком, извинением за излишнюю жесткость.
— Надолго?
— Не знаю, — ответил Драко, застегивая ширинку на брюках.
Усыпляющая тишина, разбавленная лишь приглушенным стуком мужских каблуков, окутала разум. Блуждая по знакомым коридорам Школы, Малфой пытался изо всех сил прогнать очередной кошмар из головы. В детстве ему не снились сны. Ни хорошие, ни плохие. Их просто не было. И когда кто-то во всей красках описывал ему потустороннюю реальность сна, в нем иногда вскипала зависть. Малфой был другим. На нем всегда весел крест в виде Фамилии, традиции и устоев.
— Вы совсем обнаглели? От кого я не ожидала такого возмутительного поведения, так это от вас! Невилл! Ханна! Еще раз вы попадетесь мне, и я сниму из-за вас баллы Гриффиндору и даже не посмотрю на то, что мы друзья!
Драко мигом узнал этот голос. Раздражающий. Писклявый. Заносчивый. Грейнджеровский.
— Кто там еще бродит по коридорам после отбоя? — женский голос стремительно подбирался все ближе к Драко, пока кромешная тьма не расступились под действием «Люмос максима». В эту же секунду Грейнджер застыла на месте в нескольких метрах от слизеринца, а Драко недовольно скривил лицо от ударившего в глаза света.
— Ты чего разоралась, Грейнджер? — сквозь удушающую тишину послышался голос Драко.
— Вообще-то, к твоему сведению, я сегодня дежурю, а ты нарушаешь правила, Малфой.
— И что?
— И то! Я могу снять баллы с твоего факультета.
— Повторюсь: и что? — невозмутимо спросил Малфой, упершись плечом в стену и тем самым перегораживая дальнейший путь Гермионе.
— Иди в свое подземелье, Малфой.
— А то что? Попросишь своего Уизли…а нет, у тебя же появился Крам. Он перспективнее будет, чем твой рыжий…
— Замолчи, Малфой. Почему ты вечно такой грубый?
— Девушкам нравится, когда я грубый, — ухмыльнулся Драко, заметив, как щеки Грейнджер потихоньку начали становиться пунцовыми, — а тебе как больше нравится?
— Ты…да как…отвали от меня, Малфой! — крикнула Гермиона, опустив волшебную палочку, отчего коридор снова погрузился в темноту.
— Ты не любишь при свете? — слизеринец сделал уверенный шаг к Гермионе, которая стояла, словно вкопанная.
— Мал… Малфой, иди, спи! — пробубнила девушка, проигнорировав очередное ехидное высказывание парня, и понеслась прочь.
— Пойду, почитаю Шекспира. Говорят, хорошо усыпляет, — кинул ей в след Малфой.
Гермиона чувствовала, что ее щеки были охвачены адским пламенем. К чему он сказал про Шекспира? Неужели он видел ее в библиотеке вместе с Виктором? Да и вообще, к чему был весь это диалог, неудобный вопросы, которыми он явно хотел выбить почву испод ног?
________________________________________
— Рон, может, ты перестанешь избегать меня, и мы спокойно все обсудим? — Гермиона отчаянно пыталась догнать парня, несущегося к выходу из гостиной Гриффиндора. Наконец, ей удалось схватить его за рукав мантии и слегка потянуть на себя, — что с тобой происходит?
— Что со МНОЙ происходит? — Рональд резко развернулся, освободив руку от довольно цепкой хватки Гермионы, — что с ТОБОЙ происходит?
— О чем ты вообще?
— Все вокруг шепчутся, что ты в первый же день побежала к Краму. Что, не остыли чувства?! — его глаза буквально начали наливаться кровью. Рон крепко сжал кулаки, пытаясь утихомирить бушевавших внутри демонов, которые моментально начали рвать на куски его самообладание.
— Мы случайно столкнулись с ним в библиотеке!
— Да, конечно, Гермиона, — Рон свирепым взглядом сверлил девушку. Такой грубый тон всегда ударял ее под дых, заставляя копаться в себе и искать изъяны, перебирать в голове все совершенные поступки.
— То есть, ты мне не веришь? — девушка сделала шаг назад.
Языки пламени в камине тускло освещали большую комнату, окрашивая все в бледно-оранжевый цвет, а тени, бросаемые от предметов мебели, играли настоящий спектакль на стенах, превратив их в свою личную сцену.
— Мне нужно идти на занятия, — прошипел Рон.
— А знаешь что, Рональд Уизли? Пусть будет так, раз уж ты придумал уже в своей больной голове какие-то небывалые сюжеты!
— Как хочешь, — равнодушно кинул рыжий парень и покинул большую комнату, которую продолжали пожирать оранжевые языки пламени.
________________________________
— Ты идиот, Рон, — качая головой, произнесла Джинни.
— Не лезь не в свое дело, — грубо ответил парень, размазывая по тарелке тыквенное пюре вперемешку с овощами.
— Гарри, скажи своему другу, что он конченный болван, — не унималась Джинни, обратившись к Поттеру в поисках поддержки.
— Рон, ты неправ в этой ситуации. Ты даже не разобрался, а уже сделал какие-то выводы, причинив боль и себе, и Гермионе.
— Вы оба, — Уизли громко выдохнул, — отстаньте от меня! — взорвался Рон, обратив на себя внимание половины студентов в Обеденном Зале. Уизли оглянулся по сторонам, заметив прикованные к нему взгляды, и крикнул, — чего смотрите? Занимайтесь своими делами!
— Кажется, у кого-то поехала крыша, — язвительно шикнул Нотт, сидящий за столом Слизерина.
— Пора бы тебе завалиться, Нотт, — грубо ответил Рон, резко обернувшись на парня.
— Обратись к мадам Помфри, пусть полечит твой протекающий котелок, — не унимались студенты слизерина.
— ЗАКРОЙ СВОЙ ПОГАНЫЙ РОТ, ЗАБИНИ, — в нем говорила боль, безумная и душераздирающая боль. Удушающая обида поглотила его без остатка. Уже знакомая волна злости захлестнула его, образуя на глазах пелену ярости.
— Отвалите от него, — вдруг вмешался Малфой, вальяжно развалившийся на скамье рядом с Панси, которая то и дело пыталась посильнее прижаться к парню с платиновыми волосами.
— Это же весело, — продолжал Нотт, наблюдая, как ноздри Рона продолжают раздуваться, а скулы сильно сжимаются, создавая впечатление, что скоро все услышат хруст зубов.
— Я сказал, довольно! — более грубо и громко произнес Драко.
— Да пошел ты, Малфой. Защитник сраный, — кинул разъяренный Рон и, схватив свои вещи со скамьи, понесся в сторону дверей.
__________________________________
— Уизли совсем съехал с катушек, — смеялся Забини, выходя из Обеденного Зала в сопровождении Малфоя и Паркинсон. Панси все также не отлипала от Малфоя, явно доставляя ему дискомфорт.