В ее голосе почувствовался религиозный трепет.
— Нет, я из другого муравейника. Но мы идем в мир, из которого пришли ваши первоучители. Так что здесь у вас произошло?
Женщина как-то сжалась, согнулась. Пробормотала:
— Дролло, — и опять замолчала.
Карлос плохо знал религию и мифологию этого мира. Всего лишь случайно оказался поблизости, когда чутье пролазника заорало об идущей отсюда опасности. Но «Дролло» — что-то знакомое. Связанное с апокалипсисом, какая-то нечисть среднего звена. Вроде бы оно высасывает жизнь взглядом. Ладно, проведет Карлос Хельги в мир Ковкого Стекла, а там знающие люди разберутся. Сейчас главное быстрее отсюда выбраться, опасность все нарастает. А от Хельги все равно мало толку, не хочется ей говорить. И все-таки…
— Дролло — это болезнь? — спросил Карлос. Вопрос актуальный, не заразиться бы самим.
— Сначала подумали, что эпидемия, — медленно, как будто нехотя заговорила женщина. — Когда все жители островов Гиушо заболели. У них выпадали волосы, зубы, появились язвы, шла кровь… Они умирали очень мучительно. Но потом погибли все жители долины Сигакур. Они… как будто их сожгло… изнутри. И некоторые решили, что это взгляд Дролло… Там даже трава пожелтела, вся сразу. А потом знатоки звезд рассмотрели Дролло… Они так назвали… это.
А ведь описанные женщиной симптомы соответствуют не чему-нибудь, а лучевой болезни. И если Дролло разглядели местные астрономы, значит, планету облучают из космоса. Карлос даже непроизвольно глянул на небо, Хельги взгляд заметила, вставила ровным транквилизаторным тоном:
— Дролло бросает взгляды только ночью. Он подходит к нашему миру с темной стороны и бросает взгляды во время ужасов.
Время ужасов у местных соответствует ночи незадолго до рассвета. А сейчас только-только вечереет. Успевают отсюда убраться до того, как попадут под облучение.
И что же такое этот их Дролло? Неужели какие-нибудь агрессивные инопланетяне лупят по планете жестким излучением?
— Пока что Дролло только бросает взгляды, — продолжала Хельги, — а потом придет к нашему миру… и съест его!
Эмоции каким-то образом прорвались сквозь наведенное лекарствами равнодушие. И следующий вопрос был задан с явным страхом:
— А если мы уйдем… туда, в тот другой мир… Дролло до нас не доберется?
Карлос хотел с ухмылкой ответить «нет». Хотел. Но чутье сообщило ему, что такой ответ будет ложью. Да что же это такое творится?! Неужели Дролло погонится за Карлосом через лаз? Или в мире Ковкого Стекла есть свой Дролло?! Тогда оно есть во всех остальных мирах тоже… Всеобщий апокалипсис, не один только этот мир обречен, а вообще все миры?!
— Это зависит от того, что из себя представляет Дролло, — осторожно ответил Карлос.
— Но я не знаю! Я не знаток звезд… Я знаю только, что он есть, но его не видно… Так говорили знатоки звезд.
Женщина опять начинала дрожать, потому Карлос соврал:
— Не видно? Тогда Дролло это… В общем — спасемся, — и перевел разговор на другое:
— А почему вы решили убить себя?
— Потому что ждать было мучительно. И мы не хотели умирать от взгляда Дролло, это… тоже мучительно. Это очень больно. Раз совет богов решил уничтожить мир, то… богов надо слушаться. Так говорили священники… Только те, кто слушается богов, может надеяться на чистое посмертие, так они говорили.
Можно было заподозрить, что к массовым самоубийствам привел какой-то несусветный религиозный перекос, но чутье слишком ясно сообщает, что опасность реальная.
А вот и активированный лаз, мерцающее мглистое пятно над дорогой. Выход в другой мир.
— Стой, — скомандовал Карлос. Желтоглаз аккуратно затормозил, повернулся, ожидая приказаний.
Женщина принялась неуверенно оглядываться. Ну да, мглу могут видеть только пролазники, для обычных людей она незаметна.
Въезжать в лаз на собаке — не выйдет, не пропустит их отсюда лаз. Во мглу, положим, въедут, но выедут здесь же, в мире Ледяной Цветок. Тут механика непростая — лазы настроены на мозги пролазников, и тот, кто везет, должен видеть мглу, знать, куда идти. И должен хотеть пройти, если пролазник не хочет в другой мир, то и не попадет туда.
Будь лаз неактивирован, пришлось бы тащить женщину и собаку в бессознательном состоянии, но сейчас можно и так.
Карлос соскочил с коляски, неуверенно глянул на собаку, попросил Хельги:
— Скажи… желтоглазу, чтобы он сел в коляску. Мне придется вас тащить.
Удивленно моргнув, Хельги сказала: «Шог!» — и хлопнула по сиденью рядом с собой. Собака резво выскользнула из упряжи, взобралась на коляску.