То и дело требушеты защитников стены с типичным деревянным треском бросали одеревенелые тела трупов в осаждающих. Осаждающие отвечали тем же.
Некогда белёсая стена Бигинера теперь напоминала закопчённый испорченный дуршлаг, пробитый насквозь в семи местах и ещё в девяти готовая рухнуть в любой момент. В местах пробоя были организованны баррикады, у которых во время штурма пролилось столько крови, сколько нужно было, чтобы сделать ров вокруг города багровым. Если бы не игровые рейды, если бы не магические отделения, если бы не ров и сырость, мешающая атакующим взбираться по скользкой глине в проломы, город давно бы пал.
В лагере осаждающих играла музыка: струнные и простейшие духовые. Ветер доносил до защитников запахи жареного мяса. В крепости рацион был в разы скромнее, и Рафус понимал, что время играет на стороне войска Блута. Да, латные войска не взяли стены города, но вереница обозов тянулась в королевский лагерь непрерывно, а Бигинерские склады норовили закончиться через неделю.
Несмотря на указ Иоса магам «беречь и не тратить ману», как-то Рафи стал свидетелем обмена: обожжённый солдат выпрашивал у одного из магов спел на лечение, предлагая взамен свёрток с едой. Мана была нужна для удержания проломов в стене, но солдаты готовы были платить последним, чтобы получить магическое лечение. Однако не все раны лечились. Простому лечению поддавались только свежие. Поражённые же некрозом и гнилые требовали двойной маны со слабой вероятностью на успех. Может, потому осадные маги и держались обособленно, стараясь не заводить ни с кем дружбу и ни у кого ничего не принимать.
«Война, дурацкая игровая война! Позволяют ли настройки игроков нюхать войну? Позволяют ли настройки ощущать постоянный зуд или чувствовать, как гниёшь заживо?» – думал Рафи. – «Возможно, если бы игроки включили пометку «21+», то одного вдоха на этой линии обороны хватило бы, чтобы никогда больше не заходить в игру. Хотя, безусловно, были люди, которым это нравилось. Не гнить самим, конечно – они же заплатили за аккаунт – а смаковать этот тянущийся ужас от трупа к трупу, от крика к крику. Ей богу игра была честнее, когда в неё мог играть только тот, кто гиб в капсуле игры в случае проигрыша».
Иос загрузился внезапно на расстоянии вытянутой руки от командира. Маг был выбрит и вымыт. Его боевая ряса не обрела следов носки, а под глазами не было синяков. Если бы зритель шоу «Как в сказке!» видел этих двоих, то он бы без труда смог различить обречённого играть от игрока по желанию.
– Ну что там? – Рафи не терпелось узнать новости внешнего мира.
– По ТВ крутят кадры со штурма, крутят как пал Орамазук, гнома вашего безбородого, – начал Иос Огнедышащий.
– По Пликсу, Марио ничего?
Рафи присел на каменный блок, чтобы вытянуть правую ногу. Окровавленные ошмётки штанины красноречиво указывали на то, что нога была повреждена в бою и тут же вылечена. Рога машинально положил руку на бедро, еле заметно надавив, фантомная боль от несуществующей более раны заставила его прищурить правый глаз.
– Ничего! Я видел, как они рубились в толпе, но гибель не была показана, значит, надежда есть, – заверил маг.
– Даже Сашуас с черепахой куда-то пропали, – со взглядом, будто находится где-то не тут, проговорил Рафи, думая о чем-то своём. – Я вот думаю, почему нас не штурмуют маги?
– У них там заварушка в Шаруланкаре, из столицы всех инквизиторов туда стянули. Как у вас тут за последние часы? – наблюдая всю картину, сочувственно спросил Иос.
– Грибы – хороший класс, лечатся от земли. Их бы в магическую школу послать, цены бы не было, – устало заметил Рафи, кивая на пригнувшихся за камнями, вросших в стенные проёмы подосиновиков. – Я диверсионный отряд за стену послал, что-то долго не возвращаются…
Глава 53. Гномий террор
Подполье стало действительно подпольем — все основные коммуникации гномов проходили под землёй по многочисленным тоннелям Шаруланкара. Никого никогда не удивляет, почему везде, где обитают гномы, есть подобные сооружения. Тайна же кроется на поверхности, в природной гномьей тяге к копанию.
«Земля не выдаст, гора не предаст!» — гласила гномья поговорка, обосновывающая желание любого уважающего себя бородача рыть подкопы и погреба.
Там, где не справлялась лопата, брала кирка. Там, где отказывалась брать кирка, брала взрывчатка. А взрывать подземный народец любил чуть меньше чем рыть, торговать и пировать.