— Да?
— Шеф Альварес собирается завтра прислать нескольких экспертов, чтобы они осмотрели склад.
— Не стоило его беспокоить, — запротестовала я.
— Перестань быть такой чертовски благовоспитанной.
— Как скажешь, — улыбнулась я, не открывая глаз.
Немного погодя я выровняла спинку кресла и села. Свет фар прорезал туман. Мы все ближе подъезжали к океану, и я становилась все мрачнее и мрачнее. Только сейчас до меня стала доходить пугающая реальность произошедшего сегодня вечером. То, что Альварес решил прислать своих людей, означало, что он серьезно воспринял вероятность чужого проникновения на мою территорию.
— Макс?
— Да?
— Как, по-твоему, что происходит?
— Что конкретно ты имеешь в виду?
— Ситуацию в целом.
— А ты что думаешь?
— Такое ощущение, будто брожу в тумане. Ненавижу, когда не могу понять, что вокруг происходит.
— Давай попробуем рассуждать логически. Забудем об убийстве мистера Гранта. Допустим, эти два события ничем не связаны друг с другом… Зачем кому-то понадобилось проникать на твой склад?
Я задумалась: «И верно, зачем? И знал ли этот человек, что я нахожусь там?»
— Может, это была попытка ограбления? — предложила я правдоподобное объяснение.
— Возможно, — с изрядной долей сомнения согласился он. — Хотя верится с трудом. Довольно странная попытка.
— Особенно если учесть, что ничего не пропало.
— Тогда какие еще имеются версии?
— Может, мне хотели помешать что-нибудь продать? Но в этом случае можно было просто обратиться ко мне напрямую. Такое случается довольно часто.
— В самом деле?
— Конечно. Не далее как на прошлой неделе ко мне в офис пришла женщина и попросила продать ей серебряный чайный сервиз, который я собиралась выставить на аукцион. Оказалось, он принадлежал ее прабабушке и после долгих мытарств попал в хозяйственный магазин ее кузины. Когда магазин разорился, владелец закладной отправил все его содержимое мне для распродажи, в том числе и этот сервиз.
— И что было дальше?
— Я продала сервиз ей, — пожала я плечами.
— Сколько ты взяла за него?
— Мы сторговались. Я назвала сумму, которую ожидала получить, а она предложила цену пониже. Я не стала упираться.
— Ты считаешь, причина вторжения такая?
— Понятия не имею. Хотя вряд ли. Лучшее, чем я сейчас располагаю, — это имущество Уилсонов. Но ни один из их родственников не проявил к нему интереса. Аукцион был заказан душеприказчиком миссис Уилсон. Она оставила все благотворительной организации, не помню ее название, а та явно мечтает лишь о хорошей выручке.
— Что ж, пожалуй, причина не в этом. И что у нас остается, если не попытка кражи и не желание заполучить нечто конкретное?
— Не знаю, — ответила я, раздраженная своей беспомощностью.
— Не унывай. Может, Альварес сумеет в этом разобраться, когда его люди осмотрят склад.
Макс просигналил и свернул налево, на Танни-роуд. Я попыталась прогнать мрачные мысли, но их, наоборот, стало больше. К тому времени как мы затормозили позади машины Альвареса, я чувствовала себя уставшей, злой, испуганной и беззащитной.
Мы остановились в грязном переулке позади дома. Отсюда был слышен неспешный плеск океанских волн. Начинался прилив. Вечер обещал быть тихим. Несмотря на туман, шторма не предвиделось.
Я поздоровалась с Альваресом. В джинсах и голубом свитере он выглядел менее строгим, чем в форме.
— Привет, — ответил он. — Вы в порядке?
— Слегка испугана, — призналась я.
Он кивнул:
— Я утром приеду к вам на склад, и мы все осмотрим.
— Спасибо.
Открыв калитку, мы прошли в сад. Я взглянула на обшитый досками дом, который на своем веку пережил не один шторм, и насчитала на его крыше четыре трубы. Справа виднелась часть широкого крыльца. Альварес повел нас по извилистой забетонированной дорожке, покрытой трещинами. Вдоль нее росли густые почти двухметровые кусты сирени. Сучковатые ветки были голыми, но в мае с них будут тяжело свисать белые и сиреневые гроздья цветов, распространяя вокруг себя запах старых денег.
Мы с Максом остановились поодаль от свежеокрашенной красной двери, пока Альварес в тусклом свете бледной луны перебирал ключи, висевшие на огромной связке. Выбрав нужный, он разрезал им желтые полицейские полоски, крест-накрест пересекавшие вход, и приклеенный к ручке двери официальный документ.
Открыв дверь, он нащупал выключатель, и маленькую прихожую слабо осветила лампочка под потолком. Мы вошли в дом, и меня охватила грусть. Здесь уже чувствовалась неприятная атмосфера, которая обычно поселяется там, где недавно кто-то умер. Впрочем, так оно и было.