— Мы знаем, что след оставлен ботинком сорокового размера. Но мы не знаем размер ноги того, кто надел эту обувь. Может, это была Джози.
Меня передернуло от подобного предположения.
— Насколько точными являются ваши данные о размере?
Альварес замолчал, вероятно, решая, как многое он может раскрыть.
— Мы нашли два частичных отпечатка ног позади ящиков, а также множество других следов, которые основательно затоптаны и потому бесполезны. Эксперты сказали, что они экстраполировали данные, чтобы вычислить размер ноги.
— И все-таки, — продолжил настаивать Макс. — Похоже, что не Джози оставила эти следы.
— Возможно, и тогда она не замешана. Но дело в том, что мы не знаем, в чем именно она не замешана. Ведь она действительно могла оставить эти следы. Мы еще ни в чем не уверены.
Макс начал было спорить, но Альварес поднял руку и заставил его замолчать.
— Макс, ты же знаешь, как это бывает. Следы могут оказаться полугодовой давности либо вообще не иметь к делу никакого отношения, и тогда Джози по-прежнему останется под подозрением. — Он повернулся ко мне: — Чтобы проанализировать все варианты, нам нужно знать, какой размер обуви у ваших сотрудниц.
На мгновение я задумалась.
— Вряд ли у кого-нибудь из них сороковой размер. Гретчен и Саша не отличаются высоким ростом.
— По словам ребят из лаборатории, здесь не существует прямой связи. Случается, крупная женщина имеет маленькие стопы, и наоборот.
— Хм, бывает.
— У тебя есть гипотеза, почему были оставлены эти следы? — поинтересовался Макс.
— Весна — вокруг грязь, — пожал плечами Альварес.
— А вчера еще было сыро, — напомнила я.
— Трудно сказать, как давно их оставили.
Полицейский упорно не желал меня обнадеживать.
— Но ты все же допускаешь, что они имеют отношение к делу? — уточнил Макс.
— Мы как раз это проверяем, — ответил ему Альварес и обратился ко мне: — Кто у вас моет пол?
— Команда уборщиков. Я нанимаю их со стороны, в одной фирме.
— Какой?
— «Уборщики от Мейкона».
Он сделал пометку в блокноте.
— Вы помните, когда в последний раз мыли пол в этой секции?
— Честно говоря, нет.
— Хорошо, я сам выясню.
— Ты сказал, что эксперты нашли частичные отпечатки ног. Они еще на что-нибудь пригодны, кроме определения размера обуви? — спросил Макс.
— Вероятно. Мы можем определить фирму и модель.
— Да? И что это за обувь? — поинтересовалась я.
Альварес снова помолчал, прежде чем ответить.
— Детали прорабатываются. Но совершенно точно установлено, что это кроссовки. Кто-нибудь из ваших сотрудниц их носит?
— Насколько мне известно, нет. Саша предпочитает практичную обувь — мягкие туфли на шнуровке, мокасины или что-то в этом роде. А Гретчен, как правило, носит обувь на каблуках. Она любит стильно одеваться.
— И вы носите высокие ботинки.
— Да. Иногда я тоже надеваю туфли на каблуках. Но даже в этом случае меня трудно назвать модницей.
Альварес улыбнулся, но промолчал.
— У тебя есть еще какие-нибудь вопросы к Джози? — нарушил Макс повисшую паузу.
Полицейский постучал ручкой по блокноту.
— Пожалуй, нет.
— Ну и хорошо. — Макс поднялся, со скрежетом отодвинув стул.
— Вы не собираетесь покидать город? — обронил напоследок Альварес.
Я нервно сглотнула.
— Нет, не планирую.
Мы стояли возле наших машин и смотрели на океан. Сине-зеленые волны с тихим шелестом набегали на берег. Неожиданно Макс меня ошарашил:
— Будь готова к обыску.
— С какой стати? — оскорбилась я.
— Полиция обнаружила на твоей территории украденную картину. Наверняка она захочет проверить, не найдутся ли там кроссовки, чей рисунок на подошве соответствует найденным отпечаткам. Такова проформа.
Спокойный тон Макса резко контрастировал с негодованием, которое мне едва удавалось сдерживать.
Не обращая внимания на мое возмущение, он поинтересовался:
— У тебя есть что-нибудь незаконное? Порнография? Оружие? Кокаин? Что-нибудь в этом роде?
Я сразу вспомнила о пистолете в ящике ночного столика. Отец научил меня стрелять, когда я была подростком. Он советовал бояться не оружия, а людей, которые неправильно его используют. Он не был коллекционером, но оружие ему нравилось. Он уважал его элегантную простоту. Готовясь к переезду, я продала всю его коллекцию, оставив лишь «браунинг». Я давно хотела получить разрешение на него, но так и не собралась.
— У меня есть пистолет, но нет разрешения на его хранение.
— И все?