На сайте я тоже нашла похожие часы, их состояние описывалось как «отличное». Полгода назад они ушли с аукциона в Пенсильвании за восемь тысяч сто долларов. Первоначально за них просили семь тысяч.
Я сделала вывод: самое меньшее, на что можно рассчитывать, — шесть тысяч семьсот пятьдесят долларов, самое большее — десять тысяч триста. Исходя из этого я решила оценить часы мистера Гранта в семь — девять тысяч. Если Добсону и миссис Кэбот повезет, то в процессе аукциона цена вырастет.
Я составила описание, включила в него предполагаемый расклад цен и взглянула на часы на своем компьютере. На все про все у меня ушло полчаса. Неплохо. В отдельном документе я объяснила свои подсчеты.
Условия протокола были соблюдены: оценка базировалась на изучении сбыта трех однотипных предметов за последние пять лет. Я отправила файл по электронной почте Гретчен и Саше и распечатала его для себя. Удовлетворенно улыбнувшись, я поздравила главу фирмы «Прескотт» с успешным началом работы.
Уэсу я позвонила по дороге и предупредила, что опоздаю. Когда я припарковывалась позади его старенькой «тойоты», часы показывали двадцать минут восьмого. Уэс ждал меня, прислонившись к капоту своей машины и улыбаясь как Чеширский кот.
— Извините за опоздание. — Я поспешила к нему, держа в руке пакет с едой.
— Если бы вы только знали, что я хочу вам сообщить, то поторопились бы, — ответил Уэс и запихнул в рот пригоршню орешков.
— Уэс, хватит меня дразнить. Скажите, в чем дело.
— Подождите, я включу радио.
— Вы до сих пор надеетесь, что я обвешана жучками?
Он тихонько рассмеялся, издавая звуки, напоминающие лошадиное фырканье, и принял очередную порцию орешков.
— He-а, но лучше не рисковать, — сказал он с набитым ртом.
Уэс уселся в машину, оставив дверцу открытой, завел мотор, включил радио и поймал какую-то станцию, транслирующую старые песни. Я устроилась на пассажирском сиденье, расстелила на пыльной приборной доске салфетку, достала из пакета яйца и положила их на подстилку. Потом протянула Уэсу пластмассовую вилку.
— Зачем это? — удивился он.
— Вам не помешает вспомнить, какова на вкус нормальная еда.
— Что вы имеете в виду?
— Ваши конфетки, орешки и пончики. Все это трудно назвать едой. Яйца и фруктовый салат — вот это еда.
Он одарил меня скептическим взглядом.
— Спасибо, — выдавил он, но и не подумал притронуться к моему угощению.
Я пожала плечами и начала чистить яйцо.
Уэс поманил меня пальцем. Я наклонилась к нему. Под аккомпанемент знакомого танцевального ритма «Под мостовой» он прошептал:
— Барни пришел на встречу с мистером Грантом в три часа дня, и об убийстве ему сказал Альварес.
Я мгновенно прикинула: одно из двух — либо Барни говорит правду, и он действительно позвонил мистеру Гранту накануне, чтобы перенести встречу с девяти утра на три часа дня, либо лжет, и звонок был сделан совсем по другой причине.
От мысли, что Барни мог появиться у мистера Гранта в девять утра и убить его, я покрылась гусиной кожей. Времени, чтобы замести следы, у него было предостаточно. Да это, в сущности, и не требовалось. Все, что ему было нужно сделать, — это уйти и вернуться в три часа, притворившись, будто он явился на заранее оговоренную встречу.
В задумчивости я положила яйцо на приборную панель, вылезла из машины и направилась к дюнам. Мне вдруг очень захотелось увидеть океан.
Пенистые волны мерно набегали на песчаный берег.
— С вами все в порядке? — окликнул меня Уэс, высунувшись из машины.
Я не ответила, а просто вернулась и села на прежнее место.
— Ну, и что вы скажете? — поинтересовался Уэс.
— Интересно.
— Именно такого ответа я и ждал.
— О чем вы?
— «Интересно», — передразнил он меня. — Не держите меня за идиота. Скажите честно, о чем вы думаете.
— Я думаю, что это интересно, — упрямо повторила я, стараясь выглядеть и говорить как можно искреннее. — А что, по-твоему, я имела в виду?
— Ну-ну…
Покачав головой, я открыла пластиковый контейнер и съела несколько кусочков ананаса и дыни.
— Что вы еще узнали? — спросила я.
Он тяжело вздохнул.
— Вы мне должны. Вы помните об этом? Причем очень много.
— Уэс, вы же знаете, мы в долгу друг перед другом. И вы обязательно получите то, что вам причитается.
— Очень надеюсь на это.
— Так и будет. А теперь выкладывайте, что там у вас еще.