Мои глаза распахнулись, и, подняв голову, я увидела Джеральдину Грас, стучащую кулаком по моему щиту, как по двери, а в другой руке держащую тарелку с рогаликами. Она широко улыбнулась, когда мой взгляд встретился с ее глубокими голубыми глазами, и помахала рукой, указывая на тарелку с рогаликами, а затем на меня.
Мой желудок заурчал, напоминая, что мне нужно подкрепиться, и я отпустила магию, защищающую мой щит.
— О, хвала небесам за маленькие чудеса, я думала, что ты дремлешь, как нарвал в ноябре, и упустишь мои рогалики с маслом, пока они только что из печи, — вздохнула она, а я просто молча смотрела на нее. — Как поживаете, миледи Тори? Это было долгое и скорбное лето без удовольствия от вашего счастливого лица и радостного присутствия. Мне катастрофически не хватало тебя. Надеюсь, эта отвратительная ящерица не наделала с вами слишком много бед, пока мы искали вас? Клянусь, я не сомкнула глаз с тех пор, как поняла, что тебя забрала эта гнилая рептилия, и я молила звезды вернуть тебя каждую минуту каждого дня. Я всю ночь ломала голову, думая, что может помочь тебе вернуться в сознание, и я подумала, может, рогалик с маслом с утра поможет тебе. — Она поставила тарелку с рогаликами на мой стол, вытирая слезы с глаз, и с надеждой посмотрела на меня, словно только сейчас поняла, что еще не услышала мой ответ.
— Можешь свалить, — сказал я категорично, понимая, что она не собирается уходить, пока я не скажу ей об этом.
— Я могу… я могу… ты хочешь, чтобы я… — Она вытаращилась на меня, как будто я как-то неясно выразилась, в то время как слезы в ее глазах становились все больше и больше, и она схватилась за грудь, словно была смертельно ранена.
Я со вздохом щелкнула пальцами и отбросила ее на несколько шагов назад потоком воздушной магии.
— Миледи! — задохнулась она в ужасе, когда я снова подняла свой атлас и сосредоточилась на учебе. Мой король хотел, чтобы я училась в этой академии, и я собиралась это сделать. Я собираюсь стать самым сильным Опекуном, какого он только мог пожелать, и тогда, возможно, я стану его фавориткой вместо Клары.
Джеральдина продолжала истерично бормотать, заставляя меня всерьез задуматься о том, чтобы использовать более сильную магию, дабы заставить ее отступить, пока мрачный голос не прервал ее бредни. Я подняла голову и увидела стоящего Дариуса, пот покрывал его тело, а дыхание было тяжелее, чем обычно, словно он бегал. Я молчала, рассматривая его, слабый намек на узнавание снова зашевелился во мне, будто его утренняя рутина должна меня заинтересовать.
— Сейчас не время, Джеральдина, — сказал Дариус тоном, не допускающим споров, и я покачала головой, пытаясь понять, чего он хочет.
Его взгляд потемнел, когда он снова посмотрел на меня, и на мгновение, клянусь, я почувствовала привкус его боли, и тени поднялись во мне, жаждя большего.
Он поставил передо мной чашку кофе, и я посмотрела на нее так, словно это была бомба, готовая взорваться, хотя она просто невинно стояла там.
— Я знаю, что ты все еще там, Рокси, — сказал он низким голосом, от которого волосы на моей шее встали дыбом. — И рано или поздно, я придумаю, как избавить тебя от этого.
Дариус отвернулся, не дожидаясь моего ответа, взял Джеральдину за руку, когда ее рыдания перешли в истерику, и увел ее через зал.
Я смотрела, как они уходят, и во мне возникло слабое желание последовать за ними, но тени заглушили его и позволили снова расслабиться в кресле.
Но как только я сделала глоток кофе, который Дариус принес мне, странное возбуждение скрутило мое нутро, и впервые за несколько месяцев даже тени не смогли заглушить голоса, шепчущие в моей голове. Но я все еще не могла расслышать, что они пытаются сказать.
Дариус
Я летел по небу с огнем Дракона, то и дело вырывающимся из пасти, пытаясь изгнать из сердца постоянно присутствующую ярость, а мои крылья бешено били в прохладном воздухе.
Отец призвал меня и остальных Наследников присоединиться к нему во Дворце Душ сегодня вечером, и я точно знаю, что он пригласил и других Советников, но я никак не мог решить, было ли это тем, чего мы все так боялись, или это просто какая-то новая игра за власть.
После того, как мы получили приглашения, я спросил у Дарси, не собиралась ли она рассказать о нашем появлении во дворце, который был ее домом. Для отца не было в порядке вещей приглашать себя куда угодно и делать все, что ему заблагорассудится, но такое местоположение меня насторожило.
Дарси отправилась поговорить об этом с Габриэлем, а я остался кружить в облаках, пытаясь успокоить себя настолько, чтобы выдержать вечер в его обществе. Я терпеть не могу притворяться, поскольку меня основательно подкосило то, что он сделал с Рокси, и то, как он оставил Лэнса гнить в тюрьме.