— Сол! Халиль! Парни! — я толкал их, пытаясь сообразить, где находится мой автомат. Хотя снаружи уже рассвело довольно прилично, в хижине все еще царила темнота.
— А? Что? — первым встрепенулся Геркулес, машинально схватив ПТЛМ.
— Что? За нами приехали? — поинтересовался Уиллис зевая.
— Да, приехали. Щас убивать будут, — я, наконец, увидел свой автомат прислоненный к стенке рядом с тем местом, где спал. Там же лежали подсумки и фляга.
— Кто?! — Сол тоже потянулся за автоматом.
— Проснулись, герои? — раздался за спиной голос майора.
Прозвучал хлопок пистолетного выстрела, и Сол упал, так и не дотянувшись до оружия.
Следующий выстрел опрокинул начавшего подниматься Халиля. Из темного провала, появившегося на месте его левого глаза, вытекла черная струйка и быстро заполнила ушную раковину.
Я рывком кинулся к своему автомату, и в этот момент вслед за очередным пистолетным выстрелом коротко рыкнул ПТЛМ Геркулеса.
Обернувшись уже с оружием, увидел только торчащие в дверном проеме подошвы сандалий — майора выкинуло очередью наружу. Сегура лежал с залитым кровью лицом, его руки продолжали сжимать пулемет.
— Парни! Сол! Халиль!! Геркулес! А-а-а, суки-и! — я выбежал из хижины, пнув по дороге тело майора, и, чуть не свалившись от резкой боли в ногах, посмотрел на то место, где еще пару минут назад лежал Ратт. Мастер-сержанта не было. — Убью, с-су-уку!
Обведя стволом вокруг и не увидев никого, обессилено опустился на песок. Глаза заволокло слезами. Хотелось орать… нет, даже не орать — выть. Да, именно выть. Выть от тоски и бессилия, от безысходности…
Глава — 10
Из хижины послышался стон. Кто-то живой?! Бросив автомат, на четвереньках заскочил внутрь. Халиль лежал в той же позе. А вот Геркулес обеими руками держался за голову. Однако стонал не он, а свернувшийся калачиком Уиллис.
— Геркулес! Сол! Парни, вы живы?! — я кидался то к одному, то к другому, не зная, что делать и как им помочь.
— Что это было? — сдавленным голосом произнес Уиллис, разогнувшись, но продолжая держаться за грудь.
— Куда тебя? — я с клонился над товарищем и схватил его за плечи.
— Ой! Да не тряси ты меня! — задыхаясь, взмолился тот. — Мне опять в броник прилетело.
Только тут до меня дошло, что Сол вновь отделался ушибом. В последние дни он приспособил броник в качестве стягивающего отбитые ребра корсета, что и спасло ему жизнь.
Я бросился к Геркулесу. Черт, куда же его ранило? Все лицо залито кровью. И даже нечем перевязать. Схватил фляжку и, осторожно убрав его руки, ополоснул лицо водой. На скуле под левым глазом кожа была вспорота к виску, между краями раны белела кость, вместо уха болтались рваные ошметки. Ё-о… Чем же перевязать? Я кинулся к телу майора и, содрав с него китель, вспорол ножом оказавшуюся под ним синюю майку. Разрезав ее на полоски, еще раз обмыл лицо Геркулеса и кое-как перебинтовал.
— Спасибо, — вдруг прошептал он.
— Что? — переспросил я, наклонившись к его губам.
— Спасибо, Олег, — снова прошептал Сегура, когда я уже решил, что он бредит.
— Все будет отлично, Геркулес. Вы пока полежите тут, хорошо? Я Халиля похороню и вернусь.
— Да что случилось-то? Что с Халилем? — чуть ли не со слезами в голосе потребовал объяснений Уиллис.
Решив, что спешить некуда, я рассказал товарищам о подслушанном разговоре.
— А где Ратт? — осведомился Сол.
— Исчез куда-то, — пожал я плечами и тут же сообразил, что пока не прояснится вопрос с мастер-сержантом, следует быть начеку.
Выглянув из хижины, увидел брошенный автомат на том же месте, опрометью бросился к нему и, уже держа оружие в руках, осмотрелся вокруг.
— Похоже, поблизости его нет, — сообщил, вернувшись к товарищам.
— Что будем делать? — задал вопрос Сол.
— Ты за командира — тебе и решать, — я не задумываясь свалил ответственность на Уиллиса. — А я все же похороню Халиля. Вы тут держите оружие при себе.
— Я помогу тебе, Олег, — попытался подняться Геркулес и тут же снова опустился на пальмовые листья, сообщив со стоном: — что-то в глазах потемнело, и по голове как кувалдой врезали.
Уиллис с трудом сел, хотел что-то сказать, но, болезненно поморщившись, лишь вяло махнул рукой и с трудом выдавил:
— Иди.
Легко сказать — иди. Халиль был рослым парнем, а сил во мне почти не осталось. Однако я решил оттащить его тело подальше от берега, чтобы похоронить в тени пальм. Оказалось, что пальмы растут лишь на опушке довольно густого леса. Углубившись в заросли, обнаружил полянку, показавшуюся достойной, чтобы на ней покоился мой соотечественник — русский татарин Фаттахов Халиль.