— Ладно, — хлопнул меня по плечу Бужин, — Не буду забивать тебе голову, а то ты, смотрю, дремлешь уже.
— Извини, Серег, — тру ладонями лицо, — что-то я действительно заснул.
— Да ничего. Я ж понимаю. Сам первые недели выматывался так, что засыпал буквально на ходу. Отдыхай, короче, пока есть возможность, а я пойду.
Я поднялся вслед за земляком, собираясь отправиться обратно к ребятам из своего взвода и там, если получится, вздремнуть.
— Ты, Олег, главное надежных товарищей найди, на которых можно положиться, тогда служба намного легче будет, — посоветовал напоследок Бужин, пожал мне руку и зашагал в сторону казармы.
Назад возвращался вдоль опушки, обойдя стороной компанию стефанов.
Юрай куда-то ушел, а Шевел, оставшись без собеседника, уснул и теперь легонько похрапывал, лежа на спине. И в этом занятии он был не одинок. Почти все расположившиеся вдоль опушки солдаты воспользовались неожиданным досугом именно для сна. Лишь Борк, Логрэй и умник, в котором я наконец опознал курсанта из нашего взвода Отто Гергерта, продолжали что-то вполголоса обсуждать. Первоначально он, кстати сказать, представлялся, как фон Гергерт. Но взводный сержант объяснил ему, предварительно заставив долго отжиматься, что в армии, а тем более среди новобранцев, никаких баронов, графьев и прочих извращенцев быть не может. А если новобранец Гергерт еще раз прибавит к своему имени приставку фон, то долго и упорно будет отжиматься весь взвод. Бросив на нас затравленный взгляд, Отто смирился.
Сейчас он снова тоном учителя что-то пояснял сослуживцам.
Я улегся на прежнее место и закрыл глаза с намерением уснуть. Однако невольно прислушался к беседе товарищей.
— Все равно не пойму я такой методики, — говорил Логрэй, — Как можно воспитывать воина путем создания для него скотских условий?
— Ха, он, видите ли, не поймет, — усмехнулся Гергерт, — Да этого не поймут целые институты психологов и социологов.
— Да кто же тогда придумал на нашу голову эту методику? — подал голос Борк.
— Русские.
Я удивленно открываю глаза, поднимаю голову и встречаюсь с направленными на меня взглядами.
— О чем это вы говорите? — спрашиваю сослуживцев и на всякий случай добавляю: — Лично я ничего не придумывал.
Проигнорировав мои реплики, взгляды возвращаются к Гергерту, и тот продолжает:
— Эту методику ввели после Первой Звездной Войны, сразу, как только создалась Конфедерация. Дело в том, что по всем правилам, и исходящим из них прогнозам аналитиков, ту войну должен был выиграть Евро-Английский Союз (?), обладающий самым крупным космическим флотом и великолепно оснащенными и отлично обученными сухопутными войсками и авиацией. Мизерные шансы были у Китайской Коммунистической Республики за счет бесчисленных людских резервов. Российскую Империю, как серьезного противника никто не воспринимал. Просто не могло быть сильной армии в государстве, погрязшем в чиновничьем беспределе и коррупции. Но по невероятному стечению обстоятельств, во время первой хаотичной экспансии ближайших звездных систем, русские захватили планеты, наиболее богатые ценными полезными ископаемыми.
— А как так получилось? — удивился Логрэй.
— Очень просто. Первые генераторы прокола контролировались Евро-Английский Союзом, и, соответственно, приоритет в выборе новых миров был за входящими в Союз государствами. И они выбирали. Выбирали миры наиболее пригодные для жизни — комфортный климат, неагрессивная флора и фауна и все такое. Кроме Союза доступ к генераторам имели только русские и китайцы. Эти державы были причастны к исследованиям в этой области. Но процент их вклада был не столь значителен, потому право первого выбора оставалось за Союзом. Китайцы — самая многочисленная на то время человеческая нация — хватали все более-менее пригодные для жизни планеты, лишь бы было куда переселять свои непрестанно множащиеся миллиарды. Разумеется, немало оставалось и на долю русских. Правда, доставались им по большей части планеты с суровым климатом, агрессивным животным миром или отдаленные от генераторов прокола.
— А сами они строить генераторы не могли? — снова встревает с вопросом Логрэй.