— Ты сказал, что до армии больше всех рыбы ловил. А в армии?
— Что, в армии? — опять не понял подначки Геркулес.
— Да хватит тебе, Курт, доводить человека, — заступился я за простодушного Сегуру. — Он нас рыбкой вкусной кормит, а ты…
— Дык, я ж любя, ради шутки.
— Не, я правда больше всех рыбы ловил, — не унимался раззадоренный Геркулес.
— Мы тебе верим, — хлопнул его по плечу Сол, после чего повернулся к остановившемуся Симону: — Ты чего там разглядываешь, Феликс?
— Странно как-то, — ответил тот, задумчиво шевеля хвостом и продолжая разглядывать какую-то яму.
— Что там странного? — заинтересованно остановился Логрэй.
— Тут почти метровая воронка в земле — абсолютно сухая.
Я хотел спросить, что в этом странного, но обратил внимание на наши следы, промявшие влажную почву — они уже заполнились водой. Действительно странная ямка…
В следующее мгновение края воронки начали стремительно осыпаться. Не успевший отреагировать Феликс неуклюже взмахнул руками и скрылся в стремительно расширяющейся яме. В ту же секунду слух резануло его истошным криком. Так не кричат с перепугу. В этом крике выплеснулась невыносимая боль и дикий ужас.
Никто из нас еще не сдвинулся с места, а крик уже затих. Воронка, увеличившись не менее, чем в три раза, перестала расширяться.
— Феликс! — первым к месту трагедии бросился Логрэй.
— Стоять! — предостерегающе закричал Уиллис.
Но мы уже ринулись вслед за Алексом и, окружив воронку, оторопело взирали на ужасных тварей, буквально разрывающих тело несчастного Симона. Десятки гигантских угольно-черных многоножек, длинною не менее метра и толщиной с руку, толкая друг друга, рвали плоть чудовищными жвалами. Шуршание хитиновых сочленений, треск разрываемой материи, отвратительное чавканье, хруст и скрежет сминаемых пластин бронежилета и автоматных магазинов сливались в омерзительную какофонию, побуждающую желание бежать от этого места без оглядки.
— Дьявольские твари! — Логрэй вскинул пулемет, и некоторое время молча целился, не решаясь стрелять в останки товарища.
Первую очередь в монстров выпустил Халиль, когда то, что осталось от Феликса, полностью скрылось под извивающимися телами. Примеру татарина последовали остальные. Несколько секунд мы старательно превращали в месиво копошащееся содержимое ужасной ловушки. Однако разорванные пулями многоножки продолжали шевелиться, будто бы даже не реагируя на обрушившийся свинцовый град. Даже отдельные сегменты, выброшенные из ямы, сучили лапками, не желая умирать.
— Отойдите! — крикнул Сол, когда из-за опустевших магазинов стрельба прекратилась.
Увидев в его руке гранату, мы поспешили укрыться за наиболее широкими стволами.
Взрыв разметал тошнотворную массу по окружающим кустам, украсив их окровавленными ошметками. Кровь была явно человеческая, но вот измазанные ею куски плоти продолжали шевелиться.
Выйдя из-за укрытия и отодвигая рукой загораживающую дорогу ветку, я случайно прикоснулся к одному из таких окровавленных сегментов, продолжающих жить какой-то отдельной механической жизнью. От этого прикосновения все мое тело непроизвольно содрогнулось, и в следующее мгновение желудок исторг под ноги так и не успевший перевариться обед.
Я еще стоял согнувшись, когда кто-то потянул за локоть.
— Пойдем, Олег, — позвал Сол. — Мы тут изрядно нашумели, поэтому лучше поскорее убраться.
Спешу вслед за товарищами, на ходу меняя пустой магазин.
Обернувшись, вижу, что сухая доселе воронка теперь заполнена грязной жижей, в которой продолжают шевелиться останки многоножек.
Мастер-сержант не появлялся. Неужели он ушел так далеко, что не слышал звуки стрельбы и взрыва гранаты?
Мы шли по прежнему придерживаясь русла реки. Друг с другом практически не общались. Каждый был погружен в собственные безрадостные мысли, переживая нелепую смерть товарища. Так же нелепо погиб в самом начале Филипп Норисс. Но как в подобную ловушку попался всезнайка Феликс? Возможно ли, что об этих тварях не упоминалось в экскурсе? Вряд ли. Скорее всего, имеет место быть тот самый случай, о котором говорит русская поговорка: — " И на старуху бывает проруха".
Из-за печального события ни у кого не возникло мысли об ужине. Однако утром общее чувство голода дало о себе знать симфонией пустых желудков. Даже воспоминания о вчерашних событиях не приглушили моего чувства голода, и потому, когда Геркулес направился с острогой к небольшой заводи, я с нетерпением последовал за ним. К нам присоединился Курт. Остальные, уверенные в удачливости рыболова, принялись собирать сухие ветки для костра.