Подавая пример, сам устремился в указанном направлении, на ходу складывая карту и пряча её в нагрудный карман. Остальные потянулись следом. Дана поправила лямки тяжёлого рюкзака, начинавшие врезаться в плечи, поморщилась.
— Дай рюкзак мне, — предложил Ниэль.
— Нет-нет, всё в порядке, мне не тяжело, — девушка выпрямилась. — Давай догонять ребят.
Вначале идти было легко, но вскоре твёрдая почва под ногами сменилась мягким мхом, в котором ноги тонули, словно в болоте. Несколько раз брюнетка спотыкалась об упавшие сучья, скрытые зелёным покрывалом, и с трудом удерживала равновесие. Наконец, выбрались на тропинку, и тут же возникла новая проблема. Одногруппники шагали слишком быстро. Дана, пошатываясь под тяжестью рюкзака, безнадёжно отставала. Ещё, как назло, начало покалывать в боку. Девушка остановилась, хватая ртом воздух. Ниэль бросил на неё обеспокоенный взгляд и тоже остановился. Феб окликнул идущих впереди:
— Эй, подождите нас!
Парни замедлили шаг, недовольно ворча. Витор воспользовался заминкой, чтобы развернуть карту и погрузиться в её изучение. К Дане он подходить не собирался.
— Что с тобой? — в голосе Ниэля звучала тревога.
— В боку колет, — слегка отдышавшись, проговорила девушка.
— Это милосердие, доверчивость и доброта к ближним, — негромко донеслось сзади. Бесшумно, как призрак, вынырнувший на тропинку Атор стоял, скрестив руки на груди. — Именно они чаще всего выходят боком.
Дана густо покраснела, решив, что он намекает на прошлый вечер. Ниэль, списав румянец на щеках подруги на признак усталости, снова попытался отобрать рюкзак со словами:
— Всё, отдавай, хватит с тебя. Вон, вся раскраснелась!
— Ниэль, отстань, — выдохнула девушка, массируя болезненную область и глубоко дыша. — Сейчас всё пройдёт.
Передышка действительно помогла. Группа двигалась медленнее, потому что снова пришлось сойти с тропинки, и Витор с товарищами почти поминутно сверялись с картой, боясь промахнуться мимо той самой кривой коряги. Но через час стало понятно: они всё-таки заблудились. Кривых деревьев вокруг было с избытком, но, судя по мрачнеющей физиономии старосты третьей группы, ни одно из них не было нужным. Впрочем, парень не сдавался и пёр вперёд, ведя за собой всех остальных.
— Витор, мне кажется, мы идём по кругу, — осмелилась ещё через несколько минут подать голос девушка, в третий раз завидев поваленную ёлку.
— Кажется, вот и молчи! — огрызнулся староста. — Тебя никто не спрашивал!
— Но мы в третий раз идём мимо вон той ёлки, — пыталась спорить Дана.
— Заткнись! — рявкнул староста. — Никакой пользы от вас, баб, только ноете и нудите!
— Мне тоже кажется, что мы здесь были, — вступился Ниэль.
— А ты вообще молчи, благородный, — ощерился Харли. — Как будто ты что-то понимаешь. Правильно мы идём.
— Не нравится — валите своей дорогой! — заявил Витор. — Ишь, недовольные нашлись.
— Господин Вальтормар, а так можно? — поинтересовался Ниэль у прислонившегося к дереву боевика, не собирающегося вмешиваться в этот разговор.
— Если не договоритесь, можете разделяться, — спокойно разрешил тот.
— Дай карту перерисовать, — выступил вперёд Феб.
— Перетопчешься! — староста быстро спрятал карту в карман. — Так валите на все четыре стороны!
— Витор, ты неправ, — неожиданная поддержка пришла от шатена, спасшего Дану на спарринге от Кебиана. — Дай ребятам карту, пусть перерисуют. И я с ними пойду.
— Я тоже, — пробасил Маттис Маро.
Баррио недовольно поморщился, но карту всё-таки протянул, не рискнув связываться с возросшим числом сторонников Лиданы.
— Дайте, я перерисую, — неожиданно предложил Террен Никс. — Я тоже с вами хочу.
После того, как Дана с Фебом помогли ему добраться до целительского корпуса, парень с ними не общался. Впрочем, и к стану Баррио не примкнул, предпочитая держать нейтралитет. Что сейчас заставило его изменить решение, Дана не знала. Да и не хотела разбираться в причинах. Её больше беспокоил наливавшийся ненавистью взгляд Витора, явно решившего взвалить раскол в группе на неё. Девушка поёжилась, понимая, что в самое ближайшее время староста снова попытается устроить какую-нибудь подлянку.
— Ну, рисуй, — согласился тем временем Фабиан, вспомнив свой куриный почерк.
Харли Кебиан ревностно следил за тем, как Террен перечерчивает карту и едва тот нанёс последнюю линию, выхватил оригинал со словами: