Атор прикрыл глаза, обращаясь к стихии Земли. За прошедшие несколько дней Баррио врать не научился. Но разобраться в произошедшем стоило по горячим следам. Вскоре боевой имперский маг отыскал какую-то пичугу, притаившуюся в ветвях и с любопытством наблюдавшую чёрными бусинками глаз за происходящим на поляне. Быстро просмотрел короткую птичью память. Увиденного боевику вполне хватило, чтобы в янтарных глазах сверкнул лёд. Первокурсники предпочли сбежать, словно крысы, оставив раненого товарища. Лишь Витор остался рядом. При всех своих недостатках и абсолютном неумении организовать группу, совсем уж беспринципным подонком, способным бросить пострадавшего в лесу, рыжий не был.
Впрочем, сейчас Атор не собирался никому ничего высказывать. Для задушевных бесед будет целый вечер. Боевик отпустил стихию и пошёл в ту же сторону, куда удрали от него Агерьен и Баррио.
Тем временем пятёрка парней и Дана дошли до обозначенной на карте скалы и решили устроить привал. Ниэль заботливо расстелил на траве рубашку, кивнул девушке:
— Присаживайся. Ох, пить охота… Ребята, как насчёт открыть одну из бутылок с водой?
— Вода может быть отравлена… — тихо проговорила Дана, моментально став центром внимания. — Я вчера была у господина Ренуа, и господин Вальтормар просил у него яд и грозился отравить несколько бутылок с водой, чтобы мы сами определяли, где чистая вода, а где нет. Сказал, нас в группе слишком много.
Террен расхохотался так, что даже слёзы выступили на глазах. Согнулся пополам и даже упал на землю, дрыгая ногами. Отсмеявшись, произнёс:
— Он воду травить не станет. Я живу через комнату от третьекурсника, который у него занимается. Миртом зовут вроде, высокий такой, с родинкой на правой щеке. Я как-то у него спросил, чего ждать от господина Вальтормара, и он сказал: ничего хорошего для себя лично. Мол, гоняет в хвост и гриву, как Пресветлый ночных и закатных тварей. Но подлостей не делает. Не его это.
— А я бы всю воду понюхал и попробовал, — нахмурился Маттис. — Вдруг он специально при Дане это сказал, типа предупредил?
— Давайте понюхаем и попробуем, — согласился Феб. — С нас не убудет.
Вода не пахла ничем подозрительным и на вкус была вполне обыкновенной. Сравнив все шесть бутылок, ребята пришли к выводу, что если яд и есть, то не у них, и смело поделили одну из ёмкостей на всех. Заодно перекусили пачкой сухих твёрдых хлебцов, как раз по одному на каждого. Такой перекус голод, разумеется, не утолил, но хотя бы немного приглушил. Нехотя поднялись с нагретой солнцем земли и двинулись дальше, на этот раз на северо-запад.
Вскоре относительно ровная дорога закончилась. Лес стал гуще, приходилось перебираться через упавшие стволы деревьев, продираться сквозь густой колючий ежевичник, усыпанный спелыми ягодами. Первым не выдержал хозяйственный Террен. Предложил на пять минут задержаться, вытащил из рюкзака котелок и начал собирать в него ягоды. Остальные присоединились, ссыпая по пригоршне ежевики в ёмкость. Не забывали и лакомится чуть терпковатыми, но сладкими ягодами, извозились, как чертенята, но из кустарника к выбранной в качестве ориентира сосне вышли с полным котелком ежевики.
— Вкусно, — довольно облизнулся Фабиан, рассматривая исцарапанные руки. — Оно того стоило. Террен, а куда мы столько ягод денем?
— Вместо чая заварим, как дойдём, — блондин на ходу сорвал несколько листьев земляничника. — Отец, когда брал меня за товаром, всегда вечером заваривал сбор из трав, собранных по дороге. И меня учил. Говорил, вкуснее тех высушенных листочков с югов, наше ведь, здешнее. И силы восстанавливает.
— Так твой отец не только купец, но ещё и травник? — поинтересовался Алехно.
— Бабка травницей была, вот он и приучился, — пояснил парень. — Помню, у неё в саду ступить некуда было, всюду травки, травки, травки. Те — целебные, эти — пахучие, вон те — красящие. Ох, порола она нас с братом крапивой по ногам за то, что травки вытоптали! А отец маленькую красильню держит. Покупает белёный лён в деревнях, красит и продаёт дороже.
Рассказывая это, Террен бережно придавил ягоды крышкой, закрутил, чтобы не открылись и не рассыпались, тонкой лозой дикого хмеля, оборвав с него все листья, и спрятал котелок обратно в рюкзак. Сверился с картой и объявил:
— Выйдем на просеку, и вдоль по ней строго на север, до трёх дубов… или клёнов. Короче, что-то лиственное, примерно одинаковой высоты. А, нет, дубы! Сам же жёлудь срисовывал с карты у Витора. От них — снова на северо-восток, и выйдем к домику!
— Так быстро? — не поверила Дана.