— Был случай в соседней деревне, — размеренно начал Маттис, — мужик нашёл в перелеске покойника. А тот в сапогах богатых был, из кожи виверны, золотыми узорами украшенной. Польстился, стянул сапоги-то, а жмура присыпал землицей да листьями. Принёс сапоги домой, похвастался сестре, мол, вот я что себе справил, да ещё и по размеру. Та в плач — отнеси, братец, где взял, да извинись, а то быть беде! Прикрикнул мужик на бабу-дуру, чтоб не накликала, да поставил сапоги под лавку. Вечером сестра свечи зажгла, давай молиться Пресветлому, чтоб отвёл горе, а мужик, знай, посмеивается. И тут стук в окно! И голос: «Открой, я за сапогами пришёл!»
Слушатели охнули. Довольный произведённым эффектом, парень продолжил:
— Мужик за топор, да и выскочил во двор, чтоб зарубить упыря. Бегал, всё осмотрел — нет ни следа. А когда вернулся к дому, увидел, что дверь распахнута. Вбежал, а на полу лежит его мёртвая сестра в тех самых сапогах!
Следующий рассказчик поведал историю о превратившемся в вурдалака мужике, пришедшим за невестой и утянувшим её за собой. Звучали сказания о нечисти лесной и озёрной, об оживших покойниках и проклятиях. Но все они воспринимались, как сказки, и были совершенно не жуткими. Ночное небо было звёздным, от огня веяло теплом.
— Разве ж это страшно? — хмыкнул Витор, когда умолк очередной сказитель. — Вот у нас рассказывали историю про Белую даму. Есть недалеко от столицы замок развалившийся. Говорят, когда строили его, одна стена всё время обваливалась. Какой-то маг сказал, что нужна жертва, чтобы скрепить стену. Каменщики решили замуровать первого, кто к ним придёт. Пришла дочь одного из них, обед отцу принесла. Ну, они её тюк по голове легонько, чтоб оглушить, и замуровали, значит. Три дня стоны из стены неслись, потом затихли. Да с той поры никто в достроенном замке жить не мог. Являлась по ночам Белая дама и душила мужиков, а женщин пугала так, что седые утром выходили. Забросили замок, он развалился, только эта стена торчать осталась. До сих пор. Даже магия не берёт её. А когда однажды попытались подкоп под стену сделать, чтоб обрушить, так лопаты в крови были по самый черенок, а наутро всех, кто копал, мёртвыми нашли. И говорят, увидеть Белую даму — к непременной смерти. Плывёт она над землёй, развеваются одежды…
Рассказ Витора оборвал полный ужаса крик. Орал Харли Кебиан, тыча рукой куда-то вбок. Через несколько секунд вопль стал многоголосым. За кругом света от костра в темноте извивалась полупрозрачная женская фигура в белом. Кебиан, Баррио и ещё несколько человек рванули в противоположную от призрака сторону, не прекращая орать. Большая часть группы, впрочем, онемев от ужаса, осталась у костра. Спокойным и невозмутимым остался лишь Атор. Полюбовался на перекошенные лица студентов и вздохнул:
— А ведь я даже не маг иллюзий. Это всего лишь туман, пугливые мои. Решил немного дополнить визуальными эффектами повествование. Кто же знал, что рассказчик сбежит в числе первых?
— Ну и шуточки у вас, господин куратор, — Маттис поёжился.
— Вы боитесь тумана, Маро? — Атор чуть склонил голову к левому плечу. — Поверьте, есть вещи гораздо страшнее. Упаси вас Пресветлый с ними повстречаться.
— Расскажите, — внезапно осмелев, попросила Дана.
— Да, расскажите, — тут же поддержал её Феб.
— Хотите, чтобы ночью кошмары снились? — усмехнулся боевик.
— Да, — вразнобой донеслось со всех сторон.
— Ваше право, — пожал плечами мужчина и на миг задумался: что же им рассказать.
Другие группы никогда не просили его поделиться историей у костра. Сами рассказывали, как без этого. Он тоже слушал, иногда подшучивал над студентами, как сейчас. Впрочем, в других группах никогда не было любопытных девушек. Тем временем вернулись испуганные туманным призраком разбежавшиеся парни, под тихие смешки соседей устроились на прежних местах и тоже замерли в нетерпеливом ожидании.
— Я расскажу вам про осеннего Жнеца, — решил Атор. — Глубокой осенью, когда урожай уже убран в зимние хранилища, а леса полны жирной, откормившейся перед зимой дичью, выходит на свою собственную страду осенний Жнец, Жнец перелома. Серп его остёр, а движения быстры. Косарь увязывает в снопы тех, кому не суждено пережить зиму, встретить весеннее солнце и дождаться нового урожая. Но в последнюю бесснежную осеннюю ночь блуждает он по лесам, собирая урожай живых душ там. И не приведи Пресветлый оказаться на его пути. Может защитить обережный круг, да только не защищает. Говорят, Жнец показывает каждому самое светлое, самое радостное, что только было в жизни. Манят к себе давно ушедшие друзья, возлюбленные или родители, зовут, тянут руки, просят выйти к ним. И нет сил противиться этому ласковому зову. Ослабеет воля, умолкнет разум и ноги сами сделают роковые шаги. А за чертой круга колыхнётся тёмная фигура, да тихо свистнет серп, обрывая нить жизни. И много позже найдут тело, которое даже звери не трогают. Хотя особо впечатляюще выглядят трупы, найденные на следующий день. Лежит повстречавшийся со Жнецом перелома на окровавленной земле с перерезанным горлом, а на губах его застыла последняя улыбка.