Он умолк. В наступившей тишине, такой вязкой, что её можно было резать ножом, слышалось лишь потрескивание поленьев в костре.
— Это правда? — ломким, испуганным голосом спросил кто-то из слушателей.
— Я видел жертв Косаря, — пожал плечами боевик. — Они действительно умирают счастливыми. В отличие от моих. А теперь — спать.
Дважды повторять не пришлось. Первокурсники, поглядывая на летний, но внезапно ставший таким недружелюбным ночной лес, спрятались в дом. Вскоре у костра остался лишь сам Вальтормар. Подбросил парочку поленьев в огонь и усмехнулся. Странная ирония судьбы: его тоже называли Жнецом, только императорским. Но на встречу со своим тёзкой Атор совершенно не торопился.
Тем временем в доме делили двухъярусные койки. Быстро сориентировавшиеся Алехно и Фабиан заняли угловую и верхний ярус примыкающей к ней. Туда пошли Маттис и Террен. Феб настоял, чтобы они с Даной тоже спали наверху, уверяя, что так к ним будет сложнее добраться. Де Рену и Бретону достался нижний ярус. Устроившись на жестковатой поверхности, девушка прикрыла глаза. Феб в качестве соседа оказался идеален: лежал тихо, как мышь, почти незаметно. По соседству возились, ворочаясь и переругиваясь, одногруппники. Наконец и они затихли, вымотанные долгим переходом. Пригревшись под двумя одеялами, Дана задремала.
Посреди ночи проснулась от холода. Фабиан замотался в одеяла, как куколка бабочки, даже нос не торчал наружу, а на попытку отвоевать хотя бы часть, ответил недовольным мычанием. На соседних койках сопели и похрапывали спящие парни. Дана ещё немного полежала без сна, чувствуя, как с каждой секундой уходит тепло, и решила вставать. Аккуратно, нащупывая выступы в деревянном брусе, спустилась со второго яруса. Тихо приоткрыв дверь, вышла на улицу. Костёр продолжал гореть, а возле него сидела тёмная фигура. Девушка несмело подошла ближе.
— Присаживайтесь, Лидана, — не оборачиваясь, разрешил Атор.
— Спасибо, — она несмело примостилась на самый краешек бревна, протянула к огню озябшие руки. Молчать было неловко, потому спросила первое, что пришло в голову: — Скажите, господин куратор, а то, что вы рассказывали про Жнеца перелома, правда? Он существует?
— Какая-то тварь в последнюю бесснежную ночь осени действительно шастает по лесам, — ответил боевик. — А Жнец это или ещё какая пакость, никто не знает. Сами понимаете: те, кто его видел, уже никому и никогда ничего не расскажут.
— Но кто-то же придумал эту историю, — тихо проговорила девушка, вскидывая на него огромные глаза.
— Зачем придумывать? — пожал плечами боевик. — Есть записывающие амулеты. Что-то в последнюю бесснежную осеннюю ночь выманивает людей из обережного круга, визуально при этом фиксируется только в виде размытого чёрного пятна. А наутро обладатель амулета лежит с располосованным от уха до уха горлом и улыбается, как младенец.
Где-то неподалёку коротко и зло взвыл волк. Ему отозвался второй, третий. Дана вздрогнула, неосознанно придвинулась ближе к Атору.
— Не бойтесь, сюда они не подойдут, — спокойно произнёс мужчина.
— Мы могли наткнуться на них днём, — девушка поёжилась.
— Не могли, — возразил боевик. — На группах были отпугивающие щиты радиусом действия примерно с полкилометра. Всё, крупнее зайца, торопилось убраться с вашего пути. Никакой реальной опасности, кроме змей. Что бы преподавательский состав не говорил о том, что рассчитывать можно только на себя и присматривать за вами никто не собирается, на деле ФБМ заботится о студентах. За время существования факультета в учебное время погибло едва ли десять человек.
Дана промолчала, хотя с языка так и рвался вопрос, как же вяжется с заботой о студентах практически узаконенное насилие. Атор тоже не горел желанием продолжать разговор. Понемногу, пригревшись у огня, девушка начала «клевать» носом.
— Идите в дом, Дана, — посоветовал боевик. — Сейчас заснёте и свалитесь прямо в костёр.
— Не свалюсь, — брюнетка вскинула голову, но почти тут же снова начала склонять её к груди. — А в доме холодно. И парни храпят…