Я улыбнулась, вновь предаваясь мыслям о материнстве, и ответила:
— Значит, она появится на свет быстрее, чем я ожидаю?
— Да. Пять недель.
— Что? Так быстро? — удивилась я. Что я говорила там про то, что всё слишком быстро происходит? При чём ещё быстрее, чем я думала.
— Да, милая, — улыбнулся и страстно поцеловал меня мой возлюбленный.
В голове одно за другим пронеслись воспоминания того дня, когда я пыталась расстаться с Гидеоном. Именно сейчас я понимала, что, если бы всё шло по моему намеченному плану, то сейчас, возможно, всё сложилось бы гораздо хуже. Теперь у меня было всё, о чём я только могла мечтать.
Только мы собрались идти внутрь дома, как к нам навстречу шли Эшли, Эдгар и Кэндис. На их лицах отражалось умиротворение и безудержная радость. Интересно, с чем это было связано? Они двигались в нашу сторону так весело, будто подпрыгивая на каждом шагу, но медленно, будто давали время договорить нам с Гидеоном, хоть и тема о беременности уже была закрыта. Я повернулась в сторону приближавшейся Кэндис, одетой в чёрные штаны с отделкой из золотых замочков на карманах и бежевое пальто. Сестра близкого мне человека выглядела такой счастливой. По её озабоченному взгляду я поняла сразу: сейчас должно было что-то произойти. Неизвестность вызвала во мне бурю эмоций, и я заплакала. Я не знала, почему из моих глаз полились тонкие ручейки солёной жидкости, если я была действительно счастлива видеть беззаботные лица Гидеона, Эшли и Эдгара и улыбающуюся Кэндис.
— Беременность плохо сказывается на твоих эмоциях, — сказала Кэндис, улыбнувшись ещё шире. Она странно прятала руки за спиной, будто хотела что-то отдать нам. — Думаю, не каждый захочет жить вместе с родителями, имея на руках своего родного ребёночка…
— Что ты затеяла, сестра? — перебил её Гидеон, улыбнувшись и приобняв меня за плечи.
— Мы решили, что после рождения Чернички вы захотите жить одни, — после этих слов сестра блондина протянула нам маленькую серебряную связку ключей, к которой был прикреплён позолоченный брелок с гравировкой адреса, по которому располагался дом, а затем добавила: — В своём доме.
От радости к моему горлу подступил ком, и я заплакала пуще прежнего.
— Но ведь это такой большой подарок! Не стоило! — сквозь слёзы радостно полушёпотом хриплым голосом сказала я, обнимая сначала Кэндис, а затем и уже пришедших Эшли и Эдгара.
— Мы давно считаем тебя членом нашей семьи, милая, — улыбнулась Эшли и, поцеловав в щёку, ещё раз крепко обняла.
— Думаю, вам стоит заглянуть по этому адресу, — добавил к словам Эшли Эдгар, ласково указывая на адрес на брелоке.
Приехав на нужный адрес, мы с Гидеоном пребывали в шоке: огромный двухэтажный дом, сделанный из жёлтого кирпича и вымощенный кирпичом цвета шоколада. Такой, о каком я могла только мечтать и видеть во снах. Внутри окон уже горел свет, хоть и на улице всё ещё было относительно светло от лазурного неба и отражавшегося в нём алого заката.
Войдя внутрь, у меня как будто сработал рефлекс от удивления: увидев столь восхитительную обстановку дома, у меня от изумления отпала челюсть. Светлые бежевые стены в гостиной, пушистый белый ковёр на чёрном ламинате, белые обои и гарнитур в кухне. Обстановка, о которой я мечтала и никому не говорила, присутствовала в нашем с Гидеоном доме. Поднявшись на второй этаж и зайдя в первую дверь слева от лестницы, я встала в ступор: обои моего любимого лимонного цвета, кровать с чёрными резными спинками, поверх которой белые простыни и не менее белоснежные подушки.
Последней, от чего мои эмоции вышли из строя и заставили меня рыдать, оказалась пустая комната, посреди которой лежала записка, очевидно, написанная рукой Эшли. Открыв записку, я обомлела:
«Мы не стали делать в этой комнате ремонт и решили её оставить для твоего творчества, Черешенка.
Твоему ребёнку тоже нужна отдельная комната. Обустрой её так, как бы ты хотела!
С огромной любовью, Эшли, Кэндис, Эдгар и Йен».
Я села на пол, перечитала записку раза на три, ещё раз внимательно вдумалась в слова и улыбнулась. Если ради этого счастья мне стоило пережить весь этот ночной кошмар, то я готова пережить его ещё раз, чтобы быть такой же счастливой и радостной, как сейчас.
— Милая, — раздался ласковый мамин голос. Я оглянулась в сторону двери и увидела выглядывающую голову Лиззи. — Как ты? — спросила она и подошла ко мне, а за ней — Алек. Увидев его, я кинулась ему на шею и обняла так крепко, будто видела его последний раз. Я понимала, что с этого дня всё должно было начаться заново.