— Сиди и лучше не подходи ко мне.
Я видела, что он напрягся, и вероятнее всего мучился от того, что он ощущает меня, мою плоть, мою… кровь. Он давно не ел, вряд ли его спасала обыкновенная человеческая еда. Я не стала слушать его, подошла к окну, своей рукой повернула его подбородок к себе и сказала:
— Я верю тебе, я верю, что ты сдержишься, Гидеон. Посмотри на меня, не отворачивайся.
Вокруг его глаз вздулись красные линии, как и в моём сне. Они мне даже нравились. К одной из них я прикоснулась, она тут же пропала под моим пальцем, но как только я убрала руку, она вновь появилась.
— Нет, Черри! Я… я могу убить тебя. Мне следует просто уйти, — он явно волновался за мою жизнь. Но я не волновалась, я действительно верила, что он сдержится.
— Если любишь человека, то сделаешь всё, чтобы не навредить ему. Знаешь, чьи это слова?
— Нет, Черри. Не стоит…
— Нет, стоит! Это слова моего дедушки. Моего любимого дедушки. Он мне всегда так говорил, когда я застревала где-то между досок или ещё чего, и я тогда боялась, что он сделает мне больно, когда шевельнёт не так доской. После дедушкиных слов я переставала думать, что он мне сделает больно, ведь я верила, что он любит меня. И это помогало. Иногда такие слова спасают людям жизнь.
— Сейчас ты можешь не спасти, а погубить свою жизнь. Так что я прошу тебя, отойди, не держи меня так крепко, я не хочу причинить тебе боль, мне следует уйти.
Я отпустила его и сказала с некой злостью:
— Иди. Если ты не веришь в себя. Иди, я не держу тебя. Но знай, я верю в тебя, и, если ты уйдёшь, не доверившись мне, я буду считать, что ты безразличен по отношению ко мне.
— Что? Черри, ты сама себя накручиваешь. Я верю тебе, я люблю тебя, игры в «верю, не верю» сейчас неуместны, речь идёт о твоей жизни. Сейчас лишь одно неверное действие и… я могу тебя не спасти.
Он хотел прыгнуть в окно, но я взяла его за руку и крепко обняла, при этом я подставила шею таким образом, чтобы она была ближе к его лицу. Я чувствовала, как его мышцы напрягаются, костяшки на пальцах побелели, а его дыхание стало ещё тяжелей. Я прижалась ещё сильнее, и… я почувствовала, как в мою шею впились два тонких клыка. Сначала было слегка больно, но с каждым его глотком моей крови становилось приятнее, я слабела, но оставалась надежда, что он сдержится.
В голове стали мелькать моменты моей жизни. Вот я видела тот день, когда я только встретила Гидеона. Тогда я даже и подумать не могла, что такой симпатичный блондин может быть вампиром, который сейчас пил мою кровь. Тот день был солнечным, хотя днём небо было затянуто тучами и облаками. Мне казалось, что я видела мир своими глазами. Но я ошибалась.
Вот я видела себя со стороны, задорно идущую по одной улице с домом Елены Гилберт. И тут рядом со мной проходит он, Гидеон, и мы сталкиваемся. Да, это действительно было случайно. А я тогда стала злиться на него, что он специально меня толкнул. Его взгляд встревожено был направлен на меня. Казалось, будто он знал меня с рождения, и я знала его с рождения. Его взгляд мне казался знакомым, будто бы я его уже видела. Но когда и где — я не могла вспомнить. Я видела себя, лежащую на земле без сознания. Это было как-то странно. Далее появилось воспоминания о том, как я спала. Казалось бы, что такого в том, что я спала?
Но этот момент оказался особенным. Рядом с моей кроватью стоял Гидеон. Только в этот момент я могла слышать его мысли. Он всё твердил себе об одном и том же:
— Я не понимаю. Она знает обо мне, но просто не показывает этого? Нет, такого быть не может. Она бы убежала или запаниковала. Но всё же, она умная, она должна была заметить тот момент, когда я её спросил, видит ли она меня. Это был странный вопрос. Возникает другой вопрос: как она меня тогда видела? Меня никто не видел, даже животные, а она меня увидела! Как? Ведь действие руны не могло ослабиться или вовсе пропасть. Не могло. Я должен узнать о ней большее, чем я знаю на данный момент, — его скулы шевелились, значит, он сжимал крепко челюсти. На лице Гидеона было ярко выражено беспокойство и задумчивость. Я не понимала — он волновался за то, что я узнаю его секрет или за то, что я не такая, как все?
И вот это приятное чувство прекратилось, я не чувствовала своих ног, они были словно ватные. Странные воспоминания пронеслись в моей голове в одну долю секунды, но я достаточно увидела для того, чтобы впасть в ступор. Я не хотела показывать Гидеону свою слабость, упав на пол, будучи ослабевшей, поэтому я стояла, как могла. Видимо, у меня плохо получалось, так как Гидеон подхватил меня за плечи, затем его руки прикоснулись к моим бёдрам, и вот я уже была на его руках. Я не считала себя толстой, но всё же боялась за него, что он сорвёт себе спину. В этот момент я забыла, что он — вампир. Его взгляд уставился на мою шею, где были две маленькие дырочки, из которых сочилась кровь. Он был напуган. Он приложил свои губы к моему лбу и сказал: