— Не покидай меня! Не уезжай! Пожалуйста.
На что он нежным, но добрым голосом ответил:
— Черешенка, — ласково говорил дедушка. — Ты чего? Дорогая, мне ехать пора. Не скучай тут без меня, в игры играй, что я тебе привёз.
После этих слов он уехал. Дедушка покинул меня. Я считала, что больше никогда не увижу его, отчего я так думала — уже не помню. Но факт остаётся фактом — я думала, что это был последний день, проведённый с дорогим мне человеком вместе.
Сейчас я чувствовала тоже самое, что и в восемь лет, когда он уехал: пустошь внутри меня, большая дырка в сердце, потерянность, нескончаемое чувство грусти. Всё это оставалось во мне очень долгое время. Со временем силы покидали меня, и я уснула. Уснула на полу в гостиной со слезами на глазах.
Думаю, многим не понять этого. Не понять того, что в тот момент, когда тебе нужна его любовь, нужна его поддержка, нужна его забота, он просто кидает тебя и уезжает куда подальше, чтобы больше не встретиться с тобой, чтобы уберечь тебя, как он думал, от беды. Очень похоже на то, что происходило в «Сумерках». Белла была в глубокой депрессии, её убивало чувство потерянности, а пустота в её сердце не пыталась её покинуть. Я не понимала её тогда, думала, что она не в своём уме. Я считала, что нельзя настолько сильно влюбляться, чтобы после расставания так сильно плакать и искать адреналин. Но теперь я попала в такую же ситуацию.
Шли дни, я не выходила из комнаты, ела, как мне казалось, достаточно для поддержания жизнедеятельности, но Лиззи говорила, что этого мало. Я не хотела никого видеть, хотя ко мне пару раз пытались наведаться сёстры Льёнсон. Но мне сейчас точно не до них. Я пыталась решить вопросы, которые беспокоили меня больше всего на свете. Я думала, о том, как заполнить эту дыру в сердце. Как утолить боль, что бушевала внутри меня, что поразила моё тело? Как перестать думать о нём, если не помогали ни книги, которые я забрасывала в угол на каждом моменте поцелуя главных героев, ни фильмы, где присутствуют те же поцелуи, даже в боевиках?
Когда мама заставила меня встать на весы, я удивилась: я скинула за эту неделю пять килограмм. Я не понимала, почему? Ведь я ела, не вела спортивный образ жизни. Я даже спала сейчас меньше, чем раньше.
Спустя две недели моего пребывания дома я решила сходить в «Мистик Гриль». Стоило всё-таки выбираться на улицу, иначе моё состояние уже никто, кроме меня самой, не смог бы спасти. Надев чёрное платье, которое для меня в какой-то момент стало ненавистным, я спустилась вниз к выходу, где меня ждала Лиззи.
— Неужели решила прогуляться? Давно пора, — начала она опять читать свои нотации по тому поводу, что я сидела всё время дома, исхудала, перестала заниматься утренней пробежкой, которую она так не любила. Тем временем я обувалась в свои по-прежнему любимые чёрные слипоны и надевала чёрную кожанку.
— Мама, — сказала я, когда она закончила, — пожалуйста, не трогай меня. Я просто пойду, прогуляюсь до «Мистик Гриль». Через час, скорее всего, приду. И да, дай денег, пожалуйста. Думаю что-нибудь купить.
На удивление, мама сунула мне свой кошелёк, улыбаясь, обняла и дополнила:
— Наконец-то ты решила поесть хоть что-нибудь! Отдыхай, Чер.
После этих слов она обняла меня ещё раз, я открыла дверь, вышла на улицу, закрыла её за собой и направилась к кафе. На улице была прекрасная погода: пелена серых туч, прохлада, характерная для пасмурного дня, тишина на улице. Когда я полюбила то, что не любила с самого детства? Проходя мимо дома Елены Гилберт, я ничего не почувствовала. Будь я с Гидеоном, или даже без него, но не разрывая при этом отношений, я бы восторгалась аккуратностью и красотой архитектуры, но сейчас было не то время, чтобы восхищаться всем этим. Настроения не было совсем. В такую погоду я начала подумывать о том, чтобы устроиться на работу, ведь Лиззи не могла зарабатывать на нас двоих много денег, при этом оплачивая все мои прихоти, долги за дом и прочее.