— Я всё понимаю, — ответил блондин, убрал свою ладонь, что лежала на моей щеке, и отошёл к окну.
— Нет, стой, Гидеон. Не уходи. Я не хочу делать тебе больно, я ценю твои старания защитить меня и уберечь от пророчества, но я не хочу быть вампиром. Не сейчас, не в этом возрасте.
Я встала с кровати, подошла к нему и обвила его талию руками. Гидеон не сопротивлялся, но и взаимности с его стороны я не чувствовала. Он явно был огорчён, обижен или расстроен. Я знала это чувство. Я была когда-то в его положении. И именно тогда мне больше всего хотелось утешения, поэтому я не стала медлить и принялась его отвлекать от этого глубокого чувства горечи:
— Гидеон, я люблю тебя. Но я и вправду не готова стать такой, как ты. Я не пытаюсь тебя этим обидеть, пойми. У меня ещё есть время обдумать этот вопрос. Ещё целых одиннадцать месяцев, может, меньше. Может, я передумаю ещё. Не стоит огорчаться, — каждое предложение я говорила с перерывом в несколько секунд, которые казались вечностью. Я старалась говорить тихо, не переходя на крик, хотя мой внутренний голос вопил и бегал из одного конца тела в другой из-за того, что я его ранила тем, что сказала про его сущность так, будто он — монстр. Гидеон и так считал себя чудовищем, а я ещё и добавила дров в огонь.
— Повтори первое предложение, пожалуйста. И я всё прощу, — улыбнулся он, когда я закончила свою длительную речь. В его голосе присутствовала та ирония, тело больше не было так напряжено, казалось бы, он был спокоен и не огорчён моими словами.
Но его глаза выдали его чувства, показывая всё, как есть. Они вновь были заполнены болью и пустотой, как это было тогда, когда он рассказывал о своём прошлом. Парень винил себя в нашей встрече, ведь теперь моя жизнь была на грани смерти. Но я не винила Гидеона ни в чём, ведь он показал мне мир за гранью возможного.
— Я люблю тебя, Гидеон Фелс.
— Я тоже тебя люблю, Черри. Я люблю тебя больше, чем он.
Вечером, когда Гидеон покинул мой дом, а Лиззи направилась на очередное свидание, я осталась одна. С осенью пришло и моё вдохновение, которое заставило взяться за мою сырую книгу, которую я давно начала писать. Пожалуй, это было моим самым любимым занятием, которое успокаивало меня и снимало напряжение в трудные минуты. Жаль, что в такие моменты не всегда приходило вдохновение.
Написав, как обычно, половину главы, я закрыла документ на ноутбуке и направилась на кухню за ужином, который Лиззи приготовила до своего ухода. Печёная в мексиканском соусе курица. То, что было нужно. Не предвещая ничего такого, что могло бы меня напугать, я направилась на кухню. И вдруг опять тот неожиданный стук в дверь, который прозвучал точно так же, как в ту ночь, когда явился Роберт. Я почему-то поняла сразу, что это он, поэтому не стала медлить и открыла дверь. Конечно, после того случая в душе оставался осадок обиды, но ведь брюнет в этом не был виноват, он ведь хотел меня уберечь, как и Гидеон, он только рассказал мне всю правду, которую я заслужила знать.
И я не промахнулась. В дверном проёме появился тот же парень в капюшоне. Почему на нём был в прошлый раз капюшон — я не знаю, но сейчас шёл дождь, его капюшон меня ничем не смущал. Он стоял, держа в руках ярко-розовый бумажный пакет, из которого торчала небрежно завёрнутая в упаковочную бумагу коробочка размером с шоколадку.
— Думаю, немного сладкого не повредит тебе, — сказал он с некой застенчивостью и милой улыбкой на смущённом лице, вручая пакет с коробочкой. Никогда Роберта я ещё не видела таким смущённым, как сейчас. — В упаковках я не силён, но содержимое тебе должно понравиться, — сказал он, растягивая улыбку шире. Его знак внимания меня обрадовал, и, кажется, я понимала, зачем он пришёл.
— Спасибо, — ответила я и улыбнулась ему в ответ. Подтверждая мои догадки, он начал свою речь:
— Черри, я пришёл поговорить. Знаешь, то, что я сказал тогда, я не врал. Я действительно хотел тебе рассказать то, что ты заслуживаешь знать, ведь это касается тебя. Знаешь, я не хотел тогда тебя обижать, но я не знал, как тебе правильно сказать о том, что скрывает Гидеон.
— Думаю, такие разговоры не стоит проводить на улице. Может, зайдёшь? — сказала я. Конечно, выглядело со стороны это так, будто я не хотела об этом говорить, но я хотела рассказать ему кое-что, что перевернуло бы его представление о моём парне.
Роберт зашёл в дом, закрыл за собой дверь и направился за мной в гостиную, где сел на диван и стал слушать то, что я стала рассказывать: