Тут я уже не могла молчать, поэтому со злобой в голосе сказала:
— Опоздал на два месяца!
— Черри, я прошу тебя, не злись на меня. Я до сих пор хочу тебя защитить от Гидеона. Он же тебя может убить, если ты ему поддашься и дашь себя укусить. Пойми это.
— Уже.
— Что «уже»?
— Я поддалась ему. И он не убил меня. Я жива. Я тут. Теперь прошу и тебя понять важную вещь: он любит меня, поэтому не убьёт.
Кто бы что не говорил, я тоже его люблю и доверяю ему. Гидеон не монстр, не злодей, ни кто-то другой. Он очень добрый, готовый защитить свою семью и любимых людей любой ценой.
— Мы с Лиззи точно такие же. Мы готовы защитить свою семью любой ценой. Именно поэтому с Гидеоном теперь ты ещё долгое время не увидишься. Ты под домашним арестом, Чер. Прости, мы с Лиззи решили, что так будет лучше для тебя.
Сказав это, он ещё раз попытался поцеловать меня в затылок, но в этот раз я не поддалась и оттолкнула его, после чего он вышел из комнаты. Слова ранили меня. Неужели мне придётся почувствовать то же, что и при прошлом расставании, длинной в месяц? Но ведь Гидеон сказал мне, что никогда меня больше не бросит. Хотя, если рассуждать логически, он не бросил меня, это моя мама и мой приёмный «папа» посадили меня под домашний арест. Но ведь никто не запрещал мне открывать окна.
Первым делом я открыла окна, впуская поток прохлады ночного воздуха. Кажется, я давно была в отключке, раз уже ночь.
Прошло около двенадцати часов с того момента, как мы приехали с Эдисоном к Варнер Слип. Когда я нашла свой телефон, который я постоянно прятала от мамы после того случая, как она искала мой дневник, я набрала знакомый любимый номер. После недолгого гудка по ту сторону телефона ответил он — Гидеон:
— Алло. Черри, как ты?
Я не могла сдержать слёз, накопившихся за эти сутки, поэтому, вытирая рукой солёную жидкость на моих уже красных щеках, я рассказала всё, что случилось после моего пробуждения. Мои слёзы лились, я не могла их остановить, казалось, что они никогда не закончились бы. Всё то время, что я потратила на рассказ о происшедшем Гидеону, парень молчал и только изредка успокаивал меня, когда я начинала рыдать. Когда я рассказала всё, он вздохнул, сказал, что скоро будет, я встала к окну и стала ждать.
Ждать долго не пришлось. Спустя пару секунд я почувствовала на своём плече его ладонь, повернувшись к нему, я заплакала, зарываясь лицом в грудь парня. Он запустил свою руку в мои волосы и стал гладить затылок, успокаивая меня, что действительно помогало.
— Черешенка, — начал он. Но я не дала ему договорить и перебила, что было не очень вежливо с моей стороны:
— Так меня называл дедушка. Откуда ты… — но не успев до конца озвучить вопрос, я догадалась: — Ну, конечно же, ты всю жизнь следил за мной и должен был знать, как меня звал дедушка.
Он кивнул с той лёгкой улыбкой, что я так сильно любила, и продолжил:
— Знай — я всегда буду рядом. Их арест ничего не значит. Мы будем видеться. В этот раз я не совершу ту ошибку, о которой я до сих пор жалею — я не брошу тебя.
Спустя несколько дней просиживания дома я решила выйти погулять. 15 сентября. За окном прекрасная погода для осени: яркое солнце, слепящее глаза — без солнечных очков точно не обойтись в такой день, листья, которых каждый день становилось всё больше и больше, желтели, опадая на сырую после ночных дождей землю, облака, разгоняемые легким дуновением ветра, почти не появлялись в бескрайнем голубом небе. Да и термометр указывал на то, что без прогулок этот чудесный день не обошёлся бы. В этом году аномально приятная погода в этом городе. Кажется, на улице вновь наступило лето, не желающее меняться с осенью местами. Каждый год, заходя в Интернет, я просматривала погоду в Ковингтоне и разочаровывалась, когда видела характерный для осени дождь, низкую температуру, постоянную облачность и редкое солнце. Я даже жалела горожан, что они жили в городе, где тепло наступало лишь на короткий срок, и то летом.
Надев свои чёрные джинсы и серую майку, не надевая поверх свою любимую кожаную куртку, я спустилась на первый этаж и направилась к выходу. Там меня уже ожидали кеды, мои любимые. Они нуждались в прогулке, как и я. Начиная обуваться, ко мне подошла Лиззи и начала разговор издалека, видимо, чтобы не задеть мои чувства.