— Так о чём ты хотела поговорить? — спросил вполне спокойным голосом Гидеон. На удивление, его голос не был сопоставим с его выражением лица: по его эмоциям можно было сказать, что он напуган моим заявлением о серьёзном разговоре, но по голосу он был абсолютно спокоен, будто на наш город не грядёт огромная опасность и вокруг царит гармония.
— Я подумала и решила, что теперь важные решения буду принимать я. Хватит уже за меня решать, что я должна делать, а что не должна. Каждый мой шаг обязательно отслеживается либо тобой, либо Лиззи. Мне это надоело. Я устала от постоянных пряток от судьбы. Хватит меня прятать. Если мне останется жить недолго, то я хочу прожить этот остаток жизни так, как хочу я, а не как хотели бы этого вы.
— Ты не думаешь, что говоришь, Черри, — взволнованно сказал блондин. За всё время, что я его знала, я узнала много его эмоций и чувств. Но я не знала, что это не всё. Сейчас я увидела в его лице что-то новое. В его глазах я видела боль, будто он только что увидел смерть самого близкого человека. Никогда я не видела в нём столько боли, как сейчас. Его губы слегка дрожали, возникало ощущение, как будто он вот-вот мог заплакать. Кажется, мои слова его задели. Как бы эгоистично это не было, но я сделала вид, что ничего не заметила и продолжила:
— Почему все решают, как мне жить? Это моя жизнь и я буду делать то, что хочу именно я! И первое, что я решила — я сделаю это, я перевоплощусь.
— Нет, Черри, этого не будет!
— Не тебе решать, Гидеон. Ты можешь решить, чьим Прислужим я буду.
— Ты этого точно не сделаешь! Я не позволю этому случиться… — сказал блондин и сделал перерыв, будто готовился сказать что-то очень важное, чего не говорил ранее. — Черри, если это не единственный выход из этой ситуации, то я сделаю всё, чтобы не пришлось прибегать к плану Б. Если Трэфратэлли предложат умереть ради того, чтобы ты жила спокойно, я умру. Я не задумываясь умру. Ради тебя. Если они захотят, чтобы я мучился в пытках, я и это готов перетерпеть. Но ты не станешь такой, каким являюсь я.
Ты нашлёшь на себя ещё большую опасность — проклятие. Все вампиры прокляты после перевоплощения — после смерти их ждут большие муки. Я не хочу, чтобы ты подвергала себя пыткам.
— Не тебе решать, что мне делать, — вдруг я почувствовала внутри себя большую боль. У меня был план Б, если Гидеон будет настаивать на своём. Но я боялась прибегнуть к нему. Мной овладел страх: ноги лежали неподвижно на кровати, я их не чувствовала — казалось, что они отказали; по рукам прошла волна мурашек, а тело дрожало, не предвещая ничего хорошего. Я знала, что от моих последующих слов будет больно не только мне, но и ему. Но это был единственный выход. — Я не хочу, чтобы тебе делали больно только ради меня. Это эгоистично. Гидеон, ты заслуживаешь лучшего.
— Не продолжай… Я понимаю, к чему ты клонишь.
— Нет, ты не понимаешь. Я устала бегать от проблем. Я устала от того, что вы все страдаете, защищая меня. Может, я и обладаю особыми силами, но я не стою всего этого. Если Трэфратэлли хотят, чтобы я принадлежала им, будто я их вещь — так тому и быть. И не надо меня защищать. Я способна за себя постоять. Хватит. Я хочу, чтобы всё на этом закончилось.
— В данной ситуации Трэйратэлли не так опасны по сравнению с твоими словами. Ты совсем не думаешь о своих словах. Они ранят больнее, чем самый острый предмет. Ты не можешь сейчас так поступить, Черри.
— Могу. Гидеон. Мы расстаёмся. Я сама справлюсь со своими проблемами.
— Роберту ты тоже самое наплетёшь? Ту же лапшу повесишь на уши? Или что-то новое придумаешь?
— Роберт знает моё отношение к Чёрным Мышам. Он знает моё мнение ко всей этой ситуации. Грядёт война. Я не хочу, чтобы вы пострадали от неё. Поэтому всё кончено.
Я знала, что каждое слово его ранит, будто я ему втыкала в спину нож в область сердца. И не один. Но только так я могла защитить и его, и всех остальных. Я понимала, что от этого он не перестанет за мной следить и будет продолжать защищать меня.
Но если я буду следовать плану, то скоро всё могло закончиться. Для меня.
Я не хотела смотреть на Гидеона, потому что я была уверена, что в его глазах я увижу невыносимую боль. В комнате витала отнюдь не весёлая атмосфера. Между мной и моим теперь уже бывшим парнем чувствовалось напряжение. Казалось, что он хотел ещё что-то сказать, но я слышала только молчание и тихий писк лампочки, освещавшей всю комнату.